Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса

Милов Леонид Васильевич

Необходимо отметить, что в прогульные дни шли ремонтные работы, которые оплачивались отдельно. Так, молотовой мастер Мартин Клерет за 2 недели «от дела больших ковальных молотов» получил 5 руб., т. е. по 2 р. 50 коп. в неделю (а по окладу в неделю ему полагалось 2 руб. 10 коп.). Молотовой подмастерье Клаус Данилов в прогульные дни был отправлен на жжение угля («на уголье») и за неделю получил 2 руб., вместо полагающихся по его окладу (49 руб.) — 98 коп. В другой раз этот же подмастерье за обычную «прогульную» неделю получил в точном соответствии с окладом — один руб. за неделю117.

Очень важно отметить, что при переходе к «попудной» оплате за основную производственную работу всякого рода ремонтные работы уже оплачивались отдельно и при этом аккордно. Крайне важно подчеркнуть, что при «попудной» оплате из рамок таксы также

выходили и разного рода неординарные работы. Молотовые мастера и подмастерья, ковавшие под большим молотом связное и прутовое железо, доски и т. п., часто в авральном порядке заменяли работников других звеньев заводского комплекса.

В этих случаях оплата производилась также аккордно, то есть произвольно под влиянием срочности, что больше соответствует реалиям неадекватных форм капитала. Так, молотовой мастер Лоронс Мартин плавил 2 недели на другом заводе чугун в железные крицы (хотя этим занимались чаще всего, как мы видели, молотовые подмастерья). Оплата была 4 руб.118 Молотовой мастер Мартин Клерет 2 недели «чюгун гнал» в железные крицы. Оплата также 4 руб. А за пушечные оси он получил 2,5 руб. в неделю. За починку хомута к молоту на Ведменском заводе и за пушечные оси, на что затрачено 6 дней, он получил также 2 р. 50 коп.119 Городищенского завода молотовой мастер Нилис Персон 2 недели «чюгун гнал на латное железо» на Елкинском заводе. Оплата за 3 недели 5 р. 13 алт. 2 д. Молотовой подмастерье Клаус Данилов 3 недели «чюгуное железо гонит на латное железо». Оплата 3 руб. 20 алт.120 Он же неделю делал пушечные оси, за что получил 1 руб. 13 алт.121 Молотовой мастер Лоронс Мартын 2 недели переплавлял «из чюгуна в крицы». Оплата 4 руб. Молотовой подмастерье Мартын Мартынов с 24 июля по 11 августа 1663 г. делал колокольные связи и переплавлял чугунные штыки в крицы на колокольные связи. Еще одну неделю потратил он на те же колокольные связи. Всего за 24 дня оплата 5 руб. 26 алт. 4 д.122 Аккордная оплата предполагает, что за год он получал бы 72 руб., в то время как его реальный оклад составлял всего 45 руб. Молотовой мастер Исай Мартынов неделю «перегонял из чюгуных штыков в крицы на латное дело». Оплата 1 руб. 26 алт. 4 деньги (из расчета в год по 90 руб.). Он же три недели делал пушечные оси и колокольные связи. Оплата 6 руб. 25 алт. (из расчета 112 р. 50 коп. в год). Он же 3 дня переплавлял чугунные штыки. Оплата 30 алт. (из расчета 90 руб. в год)123. Годовой же оклад этого подмастерья — 75 руб. Заняты были посторонними работами и другие специалисты. Так, ствольный заварщик за осмотр плотины (2 недели работы) получил 4 руб. 16 алт. 4 деньги. Он же под малым молотом «тянул» железо (за 100 пудов — 4 руб.). Иногда оплата была и поденной. Так, молотовой мастер иноземец за «меховые снасти» получал в день по 20 коп.124

Особый вопрос об эффективности использования оборудования. В 1662 г. лишь в одном звене — в первой молотовой кузнице Четвертого Тульского (Городищенского) завода — там, где делали брусья на «францоское дело», а из них — связное и саженное железо, оборудование непрерывно находилось в работе, и эксплуатация перекрывала технический ресурс (речь идет о водяном молоте). Во второй молотовой кузнице, там, где работал молотовой мастер Яков Бланк, в 1662 г. большой молот использовался лишь вполовину своего технического ресурса. Можно предполагать, что только в 1663–1664 гг. он стал действовать на полную мощность (двое суток — работа, сутки — простой).

На Саломыковском заводе большой ковальный молот тоже находился в оптимальном режиме работы (двое суток работы, сутки — простой).

Вместе с тем большой молот на Ведменском заводе в 1662 г. работал в половину ресурса (сутки — работа, двое суток — простой). В 1663–1664 гг. режим работы молота либо остался тот же, либо нагрузка стала еще меньше. На Ченцовсом заводе в 1662 г. большой молот был почти не загружен, а в 1663–1664 г., видимо, простаивал, так же простаивал и молот для ковки стали.

Наконец, на Елкинском заводе большой водяной молот работал, вероятнее всего, на полную мощность. Не исключено, что молот мог работать по 1,5 суток при 1,5 суток простоя.

С января 1664 г. на Елкинском заводе появился еще один большой молот, но работал он, скорее всего, в половину своей мощности (сутки работа, двое суток — простой).

Итак, в 1662 г. из восьми больших водяных ковальных молотов три молота работали в половину мощности, а один стоял. В 1663–1664 гг.

три молота стояли, два работали в половину мощности, и лишь три работали в оптимальном режиме. Иначе говоря, уровень использования самого производительного молотового оборудования не превышал 57 % «молотового парка». Если же учесть нагрузку в течение года, то степень эффективности упадет еще ниже.

Попытаемся теперь ответить на вопрос: почему в 1662–1664 гг. на заводах по существу практически прекратилось производство «саженного ствольного железа» и мушкетных досок? Материалы описи 1662 г. и приходо-расходной книги 1663–1664 гг. помогают ответить на этот вопрос.

Дело в том, что производство на Тульских и Каширских заводах мушкетов, карабинов и малых пищалей не было сбалансированным во всех своих звеньях. Иначе говоря, внутрипроизводственная организация труда имела такие изъяны, из-за которых производство мушкетных стволов время от времени практически прекращалось.

Мануфактурное производство мушкетов, по замыслу его организаторов, должно было проходить следующие стадии. Сначала из чугуна плавили крицы, которые разрубали и выковывали заготовки («ствольное саженное железо») в виде прутов. Затем из прутов ковали мушкетные доски. Из досок специальные мастера-заварщики делали заготовку ствола (загибая доски в трубы и сваривая шов). Далее, в ней сверлили дуло. Потом обтачивали на станке, т. е. шлифовали «вдоль» и «поперег». Потом окончательно зачищали. Наконец, на готовый ствол монтировали ложе и замок.

На Тульских и Каширских заводах ситуация сложилась так, что в XVII в. заварка, а еще более операции сверления и шлифования стволов были самым узким местом производства. Что касается изготовления готовых мушкетов, то из стен заводов готовыми выходила лишь их ничтожная часть.

До декабря 1662 г. на Ченцовском заводе было сосредоточено все заварочное производство. Здесь работало 6 квалифицированных иноземных мастеров-заварщиков. Трое из них с шестью работниками делали по 4 ствола в день, работая ежедневно все 6 рабочих дней в неделю. Другие трое с девятью работниками заваривали по 6 стволов в день, работая в том же режиме. По описи А.Д. Фонвизина, все мастера-заварщики с подсобными рабочими (вместе с пятью мобилизованными тульскими кузнецами-заварщиками и десятью работниками) в расчетный год (300 рабочих дней) могли заварить 13,5 тыс. стволов125. Но это лишь максимально возможная норма. Она технически обоснована, поскольку 2 дощатых мастера (Нилис Хиникс и Матыс Юнсен), работая в год по 122 суток, могли дать 15860 мушкетных досок.

Однако реальность была другой. Уже опись 1662 г. отмечает, что 5 тульских кузнецов-заварщиков уже год как отосланы обратно в Тулу «для тово, что на том заводе плотина испортилась»126. Поломка плотины принадлежит к числу таких аварий, на ликвидацию которых нужно очень большое время (год и более). Отсюда становится ясным, что Матыс Юнсен (дощатый мастер Ченцовского завода) в 1662 г. на мушкетных досках не работал. Видимо, в связи с плотиной не работал и большой молот (правда, не исключена поломка и самого молота). Таким образом, число изготавливаемых мушкетных досок резко сократилось.

К тому же и Нилис Хиникс на Ведменском заводе в 1662 г. работал на досках только лишь какую-то часть своего рабочего времени. А в следующие 1663–1664 гг. он уже уехал, скорее всего, потому, что на заводах образовалось перепроизводство заготовок для мушкетных стволов, т. е. ствольных мушкетных досок. Судя по приходо-расходной книге, на его месте стал работать иноземец Матыс Юнсен с Ченцовского завода. Во всяком случае, по книге он называется теперь «Ведменского заводу мелкого дела молотовой мастер»127. Название его профессии изменено, видимо, не случайно. В 1663–1664 гг. М. Юнсен почти не кует мушкетные доски. Он либо отсекает шурупы к мушкетам и пищалям, либо «тянет» железо на «мелкие дела к заводному делу», либо заваривает пушки, либо кует пушечные оси, либо — прутовое железо и железо «на колесные крепи»128. С марта 1664 г. М. Юнсен вообще переводится в подмастерья, что подтверждает наше предположение о том, что мушкетные доски на заводах прекратили делать. Вместо этого М. Юнсен много занимается ремонтными работами («оковывал воденой Ченцовский вал», «делал» «ковальной большой» Ченцовский молот, «уставлял» его)129. За все эти работы М. Юнсен получал аккордную плату. Всего за год он заработал 62 руб. 97 коп. при расчетной зарплате 75 руб.130