Великосветский переполох
Шрифт:
Он попытался расслабиться, но продолжал чувствовать ее беспокойное шевеление. Пришла мысль, что он все-таки нарушил ее покой. Но вот Аннабелла приподнялась и, опираясь на локоть, посмотрела мужу в лицо. Ее лоб был напряженно сморщен.
Может быть, он ее шокировал? Он должен будет объяснить ей, что в этом не было ничего постыдного, подумал он. Ему придется научить ее тому, что у мужчин и женщин существуют разные способы доставить удовольствие друг другу, и этими способами пользуются вполне приличные люди. Он пытался подыскать слова, чтобы объяснить это, когда она заговорила.
— Но
Она не переставала удивлять его. То, что она думала о его удовольствии, доставило ему еще большее наслаждение.
— О, ты можешь делать много разных вещей, много восхитительных вещей, — сказал он, проводя пальцем по ее носу. — Но не сегодня, как мне кажется. Ты устала, и уже поздно. В любом случае я бы предпочел, чтобы мы одновременно получали удовольствие. Иначе я буду чувствовать себя школьным учителем, который дает уроки, и речь пойдет просто о предмете, а не о предмете желания.
Она вновь положила голову ему на грудь.
— Да, — пробормотала она, дотронувшись до его груди. — Как это часто ощущают женщины.
Он накрыл ее ладонь своей и улыбнулся. Значит, она не забыла или не простила их спор о мужчинах и женщинах, тот, с которого все и началось. Молодец. Она вновь пошевелилась, пытаясь устроиться поудобнее, и он вновь почувствовал возбуждение.
— С другой стороны… — начал он медленно, — поскольку следующий раз будет не совсем скоро, мы могли бы передумать и начать этот урок прямо сейчас.
— Не совсем скоро? — спросила она, неожиданно насторожившись.
— Да, — пробормотал он, а его рука скользнула по нежному изгибу ее ягодиц. — Когда я вернусь из Лондона и…
— Когда ты вернешься из Лондона? — пискнула она и села.
Он вздохнул и попытался подавить свое возникшее желание. Он сказал кое-что лишнее или по крайней мере выбрал для этого не то время и теперь понял, что сегодня урока не будет.
Глава 15
— Я не говорил об этом раньше, поскольку ехать мне не хочется, и я все время откладывал эту поездку. Но дольше тянуть нельзя. Некоторые вещи нельзя решить с помощью писем, — объяснял Майлс Аннабелле, которая сидела на постели, опершись на подушку, и, скрестив руки на груди, сердито смотрела на него.
Например, я использую мое «мореходное прошлое», чтобы построить свое… наше будущее. Я разбираюсь в кораблях, равно как и в репутациях их капитанов, знаю, в какие иностранные порты они заходят и какие товары там можно купить дешево. Я пытаюсь держаться в курсе того, как продаются здесь дорогие товары, поэтому я могу вкладывать деньги в их закупку. Я достаточно ходил в море, чтобы разбираться в приливах и погодных циклах, поэтому я могу предсказать вероятность штормов и того, какие трудности могут возникнуть у хозяина корабля с выполнением контрактных обязательств.
Я могу узнать что-то важное, проведя половину дня в таверне у лондонских доков. Разговоры бывалых моряков становятся новостями финансового рынка через день. Мне нужен этот дополнительный день. Из-за этого и других дел, которые у меня есть в Лондоне, я должен быть там. Я действительно не могу
Он улыбнулся ей. Она не улыбнулась ему в ответ.
— Мы возвращаемся, чтобы выход в свет у Камиллы состоялся в сентябре, — сказала она сердито.
— Да, но до сентября осталась одна неделя, Белла. Она моргнула.
— Время пролетело очень быстро, — продолжил он, видя, как поражена она его словами. — Ты еще не готова к возвращению, и мне придется хотя бы ненадолго оставить тебя. Наши планы могли измениться, но некоторые вещи не могут ждать.
— Но Камилла…
— Камилла подождет. Она может выйти на сцену и весной.
Аннабелла молчала. Майлс легко поцеловал ее в щеку и снова лег. Он натянул одеяло и повернулся, приняв удобное положение. Трудно было сказать ей об этом, но дело было сделано.
— А сейчас спать, — сказал он. — Мы еще поговорим об этом утром.
Майлс закрыл глаза и с удовольствием погрузился в окутывающую его дремоту.
Аннабелла продолжала сидеть.
— Нет, — наконец сказала она в темноту. Он открыл глаза.
—Я должен поехать в Лондон, — пробормотал он сонно. — Я постараюсь вернуться побыстрее. Тебе будет хорошо здесь. Теперь спи.
— Нет, — сказала она. — Я тоже еду. И Камилла. Так-то вот.
— Белла, — сказал он устало, — ты сегодня расстроилась из-за такого пустяка, у тебя всего лишь съехала шляпка. В Лондоне полно недобрых людей, живущих сплетнями и слухами, и чем они фальшивее, тем больше им верят. На мой взгляд, ты выглядишь отлично, но, очевидно, ты предъявляешь к себе более высокие требования. Как ты с этим справишься? Будет лучше, если ты все отложишь до будущей весны, когда все станет так, как было раньше.
— Я обещала Камилле эту осень, — сказала она. — Я потеряла уйму времени, а оно не стоит на месте, и я не буду. Возможно, я выгляжу не так, как бы мне хотелось, но что-нибудь придумаю. — И прежде чем он смог ответить, Аннабелла продолжила: — Я не останусь здесь одна, чтобы зарывать голову в… в шляпку, — проговорила она с отвращением. Он хохотнул.
— У тебя есть время. Я поеду не раньше чем через неделю. Если хочешь, ты можешь присоединиться ко мне в городе позднее. Тебе не нужно принимать решение сейчас. Более того, будет лучше, если ты ничего не будешь говорить Камилле или маме до тех пор, пока ты не будешь уверена в своем решении.
Он снова закрыл глаза и уже почти засыпал, когда она вновь заговорила:
— Я буду собираться.
— Как тебе угодно, — пробормотал Майлс. — Но ты не думаешь, что сначала можно было бы поспать?
В комнате воцарилась тишина.
— Возможно, лучше было бы подождать, — сказала Аннабелла.
— Все, что угодно, — прошептал Майлс. — Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива.
Она легла, свернулась калачиком, прижавшись к его широкой теплой спине, и вскоре услышала, что его дыхание стало более ровным и глубоким. Он излучал тепло. Аннабелле так хотелось поддаться соблазну и мягко погрузиться вместе с ним в сон. Но оставалось слишком много вопросов, на которые никто не мог ответить, кроме нее.