Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

Шумеляк Андрей Мирославович

У раскидистого, похожего на кипарис, дерева служанка собирала ярко-желтые с коричневыми точками плоды. Невысокая и хрупкая, в зеленом с золотой каймой сари и тугой черной косой, доходящей до лодыжек. Руки и шея расписаны хной. Девушка увидела мужчин и улыбнулась:

– Приветствую новых гостей Бангхилла. А вы пробовали руэго – это драгоценное дерево с приятными плодами? Оно достается редким гостям, многие цари их жаждут, но тщетно.

Марх учтиво поклонился:

– О, благодарю! Я слышал о руэго от многих, пробовал лишь однажды и пряность его до сих пор со мной. Желал бы и еще

раз вкусить его, ведь остальные фрукты – лишь слабая его тень.

Служанка едва заметно улыбнулась и, не спеша, скрылась в фруктовой чаще. Авенир поднял один из плодов, попробовал и зажмурился:

– Какая гадость!

– Зачем ты ешь мыльное дерево? – Марх закатил глаза, театрально заломил руки. – Ну почему у всех чародеев такие странные пристрастия в еде?

– Но вы же говорили о руэго!

За поворотом они наткнулись на высокого широкоплечего охранника. Меднокожий банг, коротко бритый, с густой белой бородой, внимательно смотрел на сабельщика. Он был одет не так, как все придворные стражи – в красное с зеленым. На бедре красовался черный кинжал с эбеновой рукоятью. Под рубахой колыхалась тонкая кольчужка.

– Гэрехем ронал абено.

Марх поклонился:

– Гэрехем ронал абено.

Авенир поклонился молча. Сабельщик дал знак, что пора уходить. В саду время пролетело незаметно. Солнце почти скрылось за окоём, расцветив небосвод огнем и кровью. Юноша вскинул бровь:

– Ты вывел нас в тренировочный лагерь?

Перед ними раскинулось плато из цветных плит. На трибунах молча сидели воины, охранники, служанки. Четыре трона по углам площади пустовали. На самой площади готовились к бою. Двое мужчин в одежде охранников заматывали кисти лоскутами. Женщина в штанах и безрукавке то растягивалась, то скручивалась в замысловатые узлы.

– Банги – странный народ, – Марх заговорил неожиданно, погрузившись в мысли. – Если все люди хотят быть свободными, то эти почитают высшим достоинством служить радже. При этом даже бедный крестьянин живет лучше нашего купца. Бедность для них – это выбор. Выбор духовного пути, отречения от мирских благ. Они болезнь считают наградой – ведь плоть умирает, а дух обретает силу. Отрёкшихся мирских благ зовут дервишами, перед ними трепещут, с ними советуются и почитают за великих пророков.

– Если их народ столь духовен и не принимает развлечений и простых радостей, то к чему устраивать турнир?

Сабельщик указал на низенького тощего старика с длинной тонкой бородой и алмазными глазами, в белых портках и такой же белой косоворотке:

– По традиции на турнире из оружия можно выбрать лишь бамбуковый шест или две бамбуковых палки. Орудие этого дервиша – его тело, полностью подчиненное духу. Никто не знает, сколько точно лет этому мастеру. Шифу. Он мало говорит, никого не берёт в ученики, его видят только на турнире.

– Но как же болезни ради духа? Ты противоречишь сам себе! – Авенир с Мархом заняли места ближе к полю, на другой стороне увидели Чачара, Керайи и Савела.

– Из какой, говоришь, академии ты сбежал? – сабельщик помрачнел. – Болезнь – это один путь. Воинствование – другой. Сколько людей, столько путей к духовному просветлению. Один ученый насчитал сто тридцать два

направления для совершенствования, другой – двести шестьдесят четыре. И мне кажется, что они не приблизились и к десятой доле.

Авенир обиженно надулся:

– На академию наложены чары. Беглецы теряют память, а зачастую и разум. Мне повезло, что я помнил свое имя. И я не глупец. Смотри, – волхв указал на площадь. На неё вышел рослый мужчина в зеленых шароварах. – Я знаю язык, на котором ты говорил с тем охранником. Гэрехем ронал абено. С древнего ланглата это означает – «сорванный цветок увядает».

Марх улыбнувшись, скинул рубаху и перепрыгнул через ограждение:

– Знать язык ещё не значит понимать смысл. А у каждого смысла всегда есть скрытый смысл – второе дно. Хочешь разговаривать с бангами – научись доставать до четвертого.

Бои походили на танцы. Двое охранников кружили, размахивая шестами, то и дело звучали гулкие удары. Противники не кричали, не бросались друг на друга и только громко выдыхали при ударах. Наконец, один из них стремительно ударил наотмашь и упал, попавшись на подножку. Раздался густое негромкое звучание медной тарелки.

Девушка выбрала палки и обрушила на старика град ударов. Седовласый мужчина легко отражал каждый удар, двигаясь плавно, не делая лишних жестов. Атакующая замедлила выпады, раздался глухой звук – бамбук попал старцу по лодыжке. Авенир недоумевал – как ей удалось задеть мастера? Воины продолжали схватку. Вот второй удар по запястью – гонга не слышно. Может, судья не видит? Девушка сделала двойной выпад – волхв знал, что отразить этот удар невозможно – противника должно парализовать в лучшем случае. Но палки взлетели в воздух, а сама она оказалась лежащей на лопатках. Старец аккуратно дотронулся мизинцем до её щеки, ребра и колена. Раздался гонг.

Марх с громилой стояли неподвижно, оценивая друг друга. Сабельщик держал в руках палки, банг – шест. Бой был коротким. После двух кругов, Марх легонько повел руками. Банг принял это за ложный выпад и отступил. Марх же неожиданно продолжил движение и резко подшагнув легко коснулся локтем шеи. Банг покачнулся – этого хватило, чтобы подернуть его за ногу и опрокинуть на спину. Тарсянин легонько ткнул палкой в плечо и в область сердца. Раздался гонг.

По трибунам прошли служки, раздали пиалы с ароматной жидкостью.

– Это можно пить, Марх? – Авенир подозрительно изучал содержимое чаши.

– И это меня спрашивает человек, умявший кусок мыла? Пей, это бульон с печенью и овощной вытяжкой. Зрителям нужны силы, чтобы следить за воинами и размышлять над их тактикой.

– И что теперь? – волхв облегченно припал к пиале. – Не понимаю второго боя, почему девушка ударила старика два раза, но не было гонга?

– Ты пытаешься смотреть на эти бои по привычке, не вникая в культуру и не изучив правила. – Марх опрокинул пиалу. – Бой идет на очки. Для разного оружия разные условия. Шест может нанести удар четыре раза. Палкам дается три. Частям тела достаточно одного. Поражение считается десятью способами, но одно верно – если противник на лопатках, он не может сопротивляться. Победивший показывает, куда бы он его поразил в настоящем бою.