Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
– Молодец. Ждем тебя в Варшаве или Кракове… – то же самое написал и отец Войтыла. Читая его весточку, Шмуэль хмыкнул:
– До этого еще долго. Надо учиться, принять обеты, получить благословение на рукоположение… – пока ему надо было рассказать о происходящем в Будапеште остальному миру:
– Венгерские флаги развеваются над оставшимися на постаменте сапогами Сталина, – Шмуэль улыбнулся, – куски статуи распиливают сварочными аппаратами. Сейчас вы узнаете, что происходит у парламента… – передвижные радиостанции оборудовали переносными
– Вы хорошо подготовились, – заметил Шмуэль венгру, оказавшемуся братом местного парня, из группы священников. Шофер рассмеялся:
– Мы не все изучаем теологию, как Янош. Филологи писали прокламации, готовили требования к правительству… – требования зачитали еще у статуи генерала Бема, – а мы собирали оружие и занимались техническим обеспечением революции… – он подмигнул Шмуэлю. Тот почувствовал холодок, пробежавший по спине:
– Революция. Я думал, что уезжаю в безопасный Рим, а Иосиф остается в гуще событий… – брат решил на год продлить службу:
– Медицинский факультет Еврейского Университета от меня никуда не убежит, – сказал Иосиф, – сейчас надо не сидеть за учебниками, а следить за диверсантами… – отряд капитана Леви продолжал базироваться у египетской границы:
– Даян говорил, что мы, непременно, начнем воевать, из-за Суэца, – вспомнил Шмуэль, – только бы с Иосифом все обошлось. Хорошо, что мама и дядя Авраам не привезли сюда Фриду и Моше. Детям в таких местах делать нечего… – услышав, что она с младшим братом остается в Кирьят Анавим, девочка, обиженно, сказала:
– Как всегда. Наши кузены видели Париж и Нью-Йорк, а мы дальше озера Кинерет не ездим… – Эстер обняла дочь:
– Во-первых, вы учитесь, а во-вторых, вы все еще увидите, обещаю… – Фрида велела Шмуэлю обойти и сфотографировать римские достопримечательности:
– Колизей, – она загибала пальцы, – Форум, все музеи. Присылай снимки и обязательно все опиши. Ты почти журналист, у тебя хороший слог… – Шмуэль делал для генералитета выжимки, как выражался генерал Даян, из западной прессы:
– Мне намекали, что я смогу стать военным атташе, в каком-нибудь нашем посольстве, – смешливо подумал Шмуэль, – но у меня своя стезя, я не хочу ее оставлять. Я обещал Иисусу стать священником, в благодарность за наше спасение, так и случится… – писать его попросила и младшая дочка дяди Джованни. Лаура, открыв рот, ходила за Шмуэлем по крепости Масада, по замкам крестоносцев, на севере, слушала его рассказы в Капернауме и на реке Йордан:
– У нее скоро первое причастие, – вспомнил Шмуэль, – надо прислать ей подарок, из Рима… – взобравшиеся на постамент ребята затянули «Национальную Песню», Шандора Петефи. За последние часы гимн восстания пели столько раз, что Шмуэль выучил слова наизусть, даже на венгерском языке:
– Мы клянемся, что никогда больше не будем рабами… – люди размахивали флагами, трещали факелы, он услышал крики:
– На Парламент! На проспект Андраши… – никто, разумеется, не называл улицу проспектом Сталина.
– Синагога и квартира оттуда далеко. Надеюсь, им не придет в голову ходить на демонстрации. Впрочем, мама и тетя Цила не выпустят Генрика с Аделью из квартиры. Адель девушка, а Тупица гениальный музыкант… – гениальный музыкант проводил службу в армии, сидя на отдаленной, тихой заставе, на северной границе:
– На юг его никто не отправит, – облегченно понял Шмуэль, – если начнется война, он останется в тылу… – у парка, впрочем, мог появиться дядя Авраам:
– Он знает, куда я пошел, я при нем созванивался с ребятами… – продолжая трансляцию, Шмуэль высунул голову из открытого окна машины. Он едва успел отклониться. Пули зацокали по металлу, парень, за рулем, выругался:
– Госбезопасность явилась. Кажется, они накрыли вторую станцию… – он послушал треск в рации, – здесь все понятно, нам надо двигаться… – не договорив, он осел грудью на руль. Шмуэль видел раненых, навещая их в госпиталях. Лобовое стекло машины пошло трещинами, на стекло брызнула кровь. Бросив микрофон, он рванул на себя дверь:
– Погоди, я тебя вытащу… – венгр поморщился:
– Ерунда, по плечу царапнуло. Надо уводить станцию, у нас всего несколько передвижных точек… – опираясь на Шмуэля, он закричал:
– Беата, ты где… – из толпы вынырнула высокая, темноволосая девушка, в полувоенной куртке, с повязкой на рукаве, трехцветным флагом:
– Матиаш, иди в санитарный пункт, – деловито распорядилась она, – врачи сидят у постамента… – венгр вытер бледное лицо здоровой рукой:
– Симона надо отвезти в центр, нельзя бросать трансляцию… – Шмуэль буркнул:
– Я умею водить машину… – Матиаш оборвал его:
– Ты не знаешь города, а, тем более, проходных дворов. Госбезопасность опомнилась, они начнут разворачивать войска… – Шмуэль вздохнул:
– Сюда может приехать мой отчим, доктор Судаков, он будет меня искать… – Беата кивнула:
– Я его слышала, на конференции в университете. Матиаш напишет на постаменте, где вас найти. Ваш отчим говорит по-венгерски, он все прочтет… – девушка забралась на водительское место:
– Садитесь. Вторая станция, на том конце парка, кажется, попала в руки… – она сочно выругалась, – в общем, госбезопасности. Мы поедем окраинами, так лучше. Не волнуйтесь, у меня есть оружие… – форд рванулся вперед. Шмуэль, невольно, пригнулся:
– Я отслужил три года в израильской армии, я лейтенант, – обиженно сообщил он, – стрелять я умею… – Беата ловко закурила:
– Это хорошо. У меня и гранаты имеются… – она кивнула на полевую сумку, – мой отец, – девушка помолчала, – полковник, в нашей армии… – Шмуэль поинтересовался:
– Вы ходили на конференцию историков… – темная бровь, в зеркальце, поднялась вверх. Она улыбнулась:
– Я сама историк, то есть будущий. Занимаюсь средневековой Венгрией… – машина свернула в арку, Беата сообщила: