Вельяминовы. За горизонт. Книга 2

Шульман Нелли

– Я не мог поступить иначе, – говорил себе Макс, – я должен был отдать приказ об уничтожении нападавших, машина должна была взлететь. Я не имел права рисковать судьбой наследника фюрера. Его жизнь важнее, чем жизнь Эммы, пусть она мне и сестра… – он давно решил, что Адольф ничего не узнает о своей еврейской крови:

– Кровь неважна, дед Гейдриха был евреем, – напоминал себе Макс, – но пусть мальчик услышит о сводном брате в Лондоне… – Адольф, впрочем, не собирался знакомиться с родственником. Максимилиан сделал вид, что Эмма, как он выразилась, обманулась в надеждах:

– Этот человек, отец твоего брата… –

сухо сказал он, – был британским шпионом в рейхе. Он познакомился с твоей матерью, ввел ее в заблуждение арийским именем, однако получив свое, он бросил ее… – история, по мнению Макса, была не так далека от правды. Он считал, что Холланд обманул Эмму:

– Так же, как отец и проклятый Генрих водили меня за нос. Откуда в них жидовская хитрость, у нас никогда не было в роду евреев… – упрямство Эммы он объяснял именно еврейской кровью:

– Любой из товарищей был бы горд стать приемным отцом сыну фюрера. Эмма спокойно бы жила с мужем в Швейцарии, под моим присмотром, воспитывала бы детей… – привыкнув к младшим братьям, Максимилиан скучал по большой семье:

– Я надеялся, что Цецилия станет хорошей матерью нашим малышам, однако она оказалась предательницей, коммунистической подстилкой…

Протащив кашляющего племянника по лестнице, оказавшись во дворе пылающей эстансии, он понял, на кого наткнулся в подвале:

– Цецилия о нем говорила. Я едва не столкнулся с ним в подземельях Будапешта. Муж доктора Горовиц, то есть теперь вдовец… – глядя на горящие развалины, он подумал, что его дочь Фредерика может потерять приемную семью:

– Наверняка, ни товарищ барон, ни еврей не выжили. Черт с ним, надо убираться отсюда. О Фредерике я позабочусь, найду ее, привезу в Швейцарию… – пока что требовалось отыскать Барбье. Приятель, как выяснилось, тоже не потерял головы:

– Непонятно, был ли он один, или их целый отряд, – заорал Клаус, перекрикивая рев грузовиков, – но надо уходить в Парагвай… – граница пролегала по реке Парана, текущей под боком у эстансии.

Grumman Albatross Максимилиан держал у пристани. Мостов на реке пока не завели, грузовики шли по грунтовой дороге, ведущей вверх по течению. Индейцы за небольшие деньги переправляли товары и пассажиров на каноэ. Официальным паромом Максимилиан пользоваться не хотел:

– Скоро здесь появится полиция из города… – он сел за руль грузовика, с племянником в кабине, – у нас безукоризненные документы, но незачем рисковать задержкой и допросами… – Адольф устроился на сиденье, окруженный собаками. Мальчик покашливал, наглотавшись дыма, но его не ранило. Максимилиана тоже не зацепили пули. Подъезжая к пристани, он услышал робкий голос подростка:

– Дядя Макс, значит, акция в Парагвае отменяется… – Феникс осадил грузовик в паре метров от пристани:

– Это еще почему, – весело сказал он, – подумаешь, пара домов сгорело. Придется, правда, пожить в палаточном лагере, пока дядя Клаус не найдет постоянное пристанище на парагвайской территории. Загоняй псов в самолет, – велел Макс, – отправление через пять минут… – над коричневой водой медленной реки сверкало клонящееся к закату солнце.

Дядя отдавал распоряжения, Адольф послушал его уверенный, командирский голос:

– Сначала рейх, потом Патагония, потом последний плацдарм, теперь Аргентина. Хотел бы я стать таким же стойким борцом, как и он. У него не дрогнуло лицо, он привык

к потерям. Он настоящий арийский воин и моя мать была образцом арийки… – Адольф пообещал себе, что это последняя эвакуация:

– Хватит бегать и прятаться. Я наследник фюрера, я займусь триумфальным возрождением нового рейха… – моторы Груммана заработали, в фюзеляже раздался лай собак:

– В тесноте, но не в обиде, Клаус… – Максимилиан высунул светловолосую голову из окна, – сажай ребят, через час будем в Асунсьоне. Адольф, иди в кабину, что ты застыл… – мальчик опомнился:

– Сейчас, сейчас… – сильная рука дяди лежала на штурвале, на пальце переливалось серебряное кольцо, с черепом и костями:

– Личный подарок рейхсфюрера СС Гиммлера, – вспомнил Адольф, – а синий алмаз наша семейная ценность… – разгоняя самолет, дядя пробормотал:

– Мы пропахли дымом, одна сигарета погоды не сделает. Поднимемся на полетную высоту и я покурю… – он добавил:

– Пожар устроил бандит, державший тебя на прицеле. Пробравшись в эстансию, он наткнулся на хозяйственный сарай, где лежали канистры с бензином… – щелкнула зажигалка, Макс закурил, – и воспользовался пустой террасой… – он похлопал племянника по плечу:

– Ничего, милый, все образуется. Ты отлично держался, молодец…

Адольф оглянулся. Над сельвой на аргентинской стороне реки, слоился черный дым. Мальчик вспомнил книгу, прочитанную на рождественских каникулах:

– Над головой небо казалось черным как смоль. Но на горизонте оно не было черным. Его пронизывали багряные лучи, словно растекались струйки крови. Соленый морской ветер нес золу и пепел нам в лицо… – он велел себе успокоиться:

– Дядя Макс прав, ничего страшного не произошло. Дядя Клаус и его отряд найдут новую базу в Парагвае… – черная точка самолета пропала из вида над бесконечным ковром джунглей.

Остатки сгоревшей мебели хрустели под ногами, развалины террасы засыпал пепел. Наклонившись, Марта испачкала пальцы копотью. На расколотом фарфоре скрестились две молнии. Такое клеймо носил парадный белоснежный сервиз на вилле фон Рабе:

– Продукция фабрики в Аллахе, где работали заключенные из Дахау. Генрих занимался расчетами по рентабельности предприятия… – она передернулась:

– Пятнадцать лет прошло, а я все помню. Сервиз, мой крем для рук, плитка в ванных комнатах, минеральная вода, все поступало с заводов, принадлежавших СС. Гиммлер присылал нам рождественские подарки, языческие светильники, тоже из Аллаха, елочные игрушки со свастикой. Нацисты и сюда притащили свою посуду…

Насколько видела Марта, сгоревшая эстансия пустовала. Не успев дойти до берега Параны, они со Шмуэлем наткнулись на неприметную калитку в стене. Из-за трехметровой ограды по джунглям расползалось облако едкого дыма. Марта на всякий случай держала карабин наготове, однако она не ожидала встретить никого на пожарище. Кроме обгоревших трупов собак, они со Шмуэлем больше ничего не обнаружили. Она хорошо помнила рев грузовиков:

– Дороги здесь две, – Марта повернулась к племяннику, – одна ведет на юг, к городу, а вторая к Паране. Скорее всего, они поехали именно туда. Грузовики найдут индейскую переправу. Фон Рабе, если он здесь действительно был, наверное, улетел в Парагвай на какой-нибудь амфибии… – перехватив взгляд Шмуэля, Марта устало вздохнула: