Вельяминовы. За горизонт. Книга 2
Шрифт:
– Имена и сердца… – мальчик смутился, – потому что мы с тобой друзья… – перед глазами Светы переливалась разноцветная радуга. Девочка укладывала на землю лоскутки ткани, высыпала бисер, опускала вниз яркие бутоны цветов:
– Когда найдут секрет, мы с ним встретимся. Только я не помню его имя, не знаю, где он жил… – встряхнув головой, Света заторопилась в столовую.
Набор для каллиграфии Павлу подарил товарищ Ли Вэй. В деревянном футляре прятались кисти из шерсти колонка, рисовая бумага, твердая, черная тушь, и особая ступка. По словам
Расстелив на столе кусок фетра, Павел расставил по углам каменные фигурки. Китайские львы всегда казались ему похожими на мопсов. Товарищ Ли рассказал Павлу о древних породах собак. Мальчик аккуратно растирал тушь, рыжеватая голова склонилась над бумагой:
– Пекинесы даже старше, чем мопсы. В Китае их называют маленькими львами. Раньше они жили только в императорском дворце, но в девятнадцатом веке попали в Европу… – товарищ Ли терпеливо слушал неуверенный язык Павла. Китаец хорошо знал английский, но не пользовался им в разговорах с мальчиком:
– Так ты быстрее продвинешься в знаниях, – объяснял Ли Вэй, – хотя в твоем возрасте, в общем, торопиться некуда… – до войны и японской оккупации Китая товарищ Ли преподавал в лучшей школе Шанхая:
– У нас учились дети богатых людей, – коротко сказал он, – Шанхай поддерживал связи с Европой. Всех работников обязали знать английский язык… – Павел удивился:
– Вы коммунист, но вас не уволили из школы… – китаец улыбнулся:
– Я трудился тайно. Писал листовки, редактировал партийные материалы… – с началом оккупации, когда японцы устроили охоту на коммунистов, товарищ Ли перешел на нелегальное положение:
– То есть я не бросил преподавать… – он показывал Павлу, как правильно держать кисть, – меня выручил старый знакомец моей семьи. Он взял меня домашним наставником к сыновьям. Младший у него родился после войны, твой ровесник… – китаец помолчал:
– Они были богатые люди, очень богатые. Капиталисты, как сказал бы товарищ Ленин… – Павел открыл рот:
– Но если он знал вас, он должен был знать, что вы коммунист… – Ли кивнул:
– Знал. Но моя семья, – он усмехнулся, – впервые породнилась с его семьей пятьсот лет назад. Хоть он и был капиталист, но японцев он ненавидел больше, чем коммунистов, тем более, коммуниста одной с ним крови… – в сорок восьмом году родственник товарища Ли, вслед за генералом Чан Кайши, сбежал на Тайвань:
– Я тогда воевал, – заметил китаец, – я только слышал, что они уехали всей семьей… – товарищ Ли хвалил Павла, но мальчик знал, что ему надо долго учиться:
– Я еще подмастерье, – подумал Павел, – товарищ Ли рассказывал о настоящих мастерах. Они брали в руки кисть, не научившись ходить, и писали свитки столетними стариками… – товарищ Ли читал Павлу китайские стихи:
– Холода наступают, в полях замерзает трава. На застывших озерах блестит подо льдом синева… – пробормотал Павел, выглянув в окно. На льду озера устроили хоккейную площадку:
– София играет с мальчишками, – Павел хоккей не любил, – надо завтра выйти, пробежаться на коньках… – в комнате было тепло, под столом уютно сопели мопсы. Он вернулся к белой, нетронутой тушью бумаге:
– До такой
– Надо попробовать рисунки, в китайском стиле, – решил он, – в библиотеке есть альбом… – альбом тоже привез товарищ Ли:
– Он считает, что у меня получился, – Павел задумался, – он вообще меня выделяет, из других ребят… – наблюдая за его каллиграфической практикой, товарищ Ли сказал:
– В тебе есть синь и цай, но тебе еще предстоит обрести чжун и юн… – Павел взялся за кисть:
– То есть мудрость и отвагу… – он читал в энциклопедии, о Конфуции, – товарищ Ли говорил, что я обладаю искренностью и талантом… – он хотел написать именно эти иероглифы. Чжун был самым простым:
– Товарищ Ли бы меня не похвалил, – подумал Павел, – он говорит, что мастерство не ищет легких путей. Но язык мне дается неплохо, сейчас бы я мог вволю поболтать с Пенгом… – он спрашивал у наставника о приятеле. Китаец вскинул бровь:
– Никогда не слышал. Но имя у него распространенное, а страна у нас большая… – Павел пользовался подаренной Пенгом, при отъезде домой, доской для игры в крестики-нолики. Мальчик застыл над бумагой, немного побаиваясь коснуться блестящих чернил в ступке:
– Я обязательно поеду в Китай. Я читал в энциклопедии, что в Московском университете есть восточный факультет… – он, как и сестры, надеялся, что после окончания школы их отпустят из интерната:
– Не будут нас держать здесь вечно, – решил Павел, – нам надо учиться дальше. Отца мы больше не увидим… – сестры считали, что его расстреляли, – но мы дети, и ни в чем не виноваты… – начав учиться каллиграфии, Павел написал пять маленьких свитков, с собственным именем, именами сестер и девчонок, как он называл Софию и Свету. Товарищ Ли переложил буквы в иероглифы. Хоть такое и не полагалось ученику, но Павел снабдил свитки оттисками личной печати, найденной в наборе для каллиграфии:
– Они все разные, – гордо сказал мальчик, – такая есть только у меня. Берегите свитки, если мы потеряем друг друга, после интерната, так мы всегда найдемся… – он надеялся остаться вместе с сестрами:
– Надя хочет стать артисткой, ее даже снимали для кинопроб. Аня будет поступать в архитектурный институт… – сестра отлично чертила и рисовала. Девочка колебалась между архитектурой и реставрацией:
– Историю она тоже любит, как Света… – Павел стоял с кистью в руке, – и мне нравится история… – он нашел в библиотеке старую книжку, переложение путешествий Марко Поло для детей:
– Он из Венеции доехал до Китая, и я туда попаду, – обещал себе Павел, – а еще в Италию… – он не забросил итальянский язык:
– Хотя, по сравнению с китайским, это просто ерунда… – он взглянул на часы:
– Сейчас Аня с Надей вернутся, хор заканчивает занятия. Надо поторопиться, иначе начнется суматоха, как всегда перед сном… – коснувшись бумаги, Павел провел первую линию:
– Мягко ступающий далеко продвинется на своем пути, как говорит товарищ Ли… – медленно двигая кистью, он погрузился в работу.