Вена

Грицак Елена Николаевна

Автоматическая гондола из кунсткамеры Габсбургов

В миниатюрной гондоле из Аугсбурга механические чудеса вызывали удивления не меньше, чем вполне понятное искусство мастера, сделавшего чудную вещь из бронзы и дерева с отделкой из льна, шелка, жемчуга. В настольном украшении с компасом дерево сочетается с железом, слоновой костью и металлическим напылением. В 1680-х годах со слоновой костью виртуозно работал тиролец Якоб Ауэр, автор группы «Аполлон и Дафна». Совсем не для игры предназначалась, например, игровая доска с его гербом из Инсбрука, созданная в период с 1575 по 1577 год. Шедевр старинной механической скульптуры – автоматическая повозка-автомат «Триумф Вакха» (около 1605

года). Мастер Сильвестр Эберлин из Аугсбурга покрыл свое произведение золоченой росписью и заставил двигаться под звуки крошечного органа, сконструированного Хансоном Шлоттхаймом. Экспонат, ныне выставленный под названием «Глобус – двойной кубок», был изготовлен в Цюрихе мастером Авраамом Гесснером в конце XVI века из серебра, золота и эмали. Цилиндрические солнечные часы появились в Испании, о чем свидетельствуют характерная гравировка, использование меди, латуни, а также золочение в сочетании с серебрением. Экваториальные солнечные часы из Мюнхена заключали в себе те же материалы, но были выполнены несколько позже в форме многогранника.

Если посетитель кунсткамеры настолько заинтересуется раритетами, что захочет, подобно монархам, приобрести какую-нибудь старинную вещь, ему стоит сходить на аукцион. В Австрии посещение престижных торгов, каким почти три столетия считается «Доротеум», не менее познавательно, чем осмотр музейных экспозиций. До 1707 года барочный дворец на улице, ныне носящей имя святой Доротеи, был приютом монахинь. Открытие в том же здании государственного ломбарда и аукциона посчиталось делом угодным не только Богу, но и людям, поскольку оба эти учреждения противопоставлялись ростовщикам, были полезны для молодых художников и, кроме того, приобщали народ к искусству. Однако вначале большую часть публики составляли не продавцы и покупатели, а обычные зрители, ведь выставляемые вещи на несколько недель становились доступными для обозрения, благо за вход в зал не брали платы.

Сегодня аукционный и ювелирный дом «Доротеум» – один из старейших в мире и третий после «Сотбис» и «Кристи» по обороту. Он специализируется на картинах старых мастеров, поэтому только здесь можно увидеть малоизвестные произведения Тициана, Рубенса, Кранаха, обоих Брейгелей, копии работ Леонардо да Винчи. Немного найдется мест, где обладатели больших состояний могут легально приобрести статуэтки из египетских пирамид или ожерелье, не принадлежавшее никому, кроме безвестной жительницы Эллады. Даже экспертов приводят в замешательство все новые и новые поступления незнакомых работ таких, казалось, хорошо изученных художников, как Шиле, Климт, Кокошка. Однажды большой ажиотаж вызвал выставленный на торги рисунок «Поцелуй», чьими авторами признавались одновременно и Эгон Шиле (исполнение) и Густав Климт (сюжет).

Как и всюду, большим успехом у австрийских коллекционеров пользуются пейзажи Ивана Айвазовского, которые в этой стране оцениваются не ниже работ французских импрессионистов. Деньги в «Доротеуме», безусловно, имеют значение, хотя и не намного большее, чем эстетика. Сотрудниками компании являются высококлассные эксперты, поэтому художественная ценность выставляемых на торги произведений искусства не вызывает сомнения.

Кроме картин и бриллиантовых колье в «Доротеуме» регулярно выставляется скульптура, как миниатюрная, так и монументальная. Рядовые граждане приходят сюда как в музей, чтобы увидеть, например, самые редкие образцы знаменитой венской бронзы, антикварную мебель, археологические находки, много лет хранившиеся в частных собраниях.

Следуя традициям эпохи Просвещения, руководители аукциона занимаются меценатством, приобретая работы талантливых, но не признанных мастеров, давая им рекомендации и заказы. Таким образом, для того чтобы представить себе лицо цивилизованного рынка произведений искусства, нужно всего лишь посетить «Доротеум».

Вызывая в обществе интерес к дизайну, Венский музей прикладного искусства (МАК) уверенно идет к достижению главной цели, которую сотрудники формулируют примерно так: «устранение границ между чистым искусством и прикладным, долгое время считавшимся явлением второго сорта». Колоссальные фонды МАК в основном размещаются в классическом здании на улице Штубенринг и принадлежат к самым различным эпохам, от готики до модерна. По залам гостей сопровождает аудиовизуальная навигационная система, наглядно демонстрирующая связь человеческой жизни с вещами, которые делают ее удобнее и красивее. При взгляде на работы лучших в мире художников-дизайнеров исчезают последние сомнения насчет второсортности прикладного искусства. Разубедить в этом даже самого убежденного скептика помогают материалы и конструкции, использованные в интерьере музея.

Средневековые

предметы перешли в МАК из церквей и монастырей, как, например, культовое облачение из обители Гёс и популярный в ту эпоху складной стул из бенедиктинского аббатства Адмонт. Наиболее ценными предметами мебели являются кабинетный шкаф из Аугсбурга и швабский стол, вернее, оставшаяся от него расписная крышка. К позднему Возрождению относятся хранящиеся в музее кружева и венецианское стекло, здесь составляющие самое большое и разнообразное собрание в мире. Необыкновенная красота, изящество материала и виртуозная техника изготовления этих вещей, в свое время ценившихся наряду с драгоценностями, вызывают восхищение и у специалистов, и у рядовых зрителей.

В центре зала, посвященного эпохе классицизма, располагается Фарфоровая комната из дворца Дубски в Чехии, заполненная ранним европейским фарфором, преимущественно французским. Венских керамистов XVIII века рекомендует роскошный столовый сервиз из города Цветтл: 60 предметов из белоснежного фарфора были сделаны по заказу настоятеля местного монастыря. Выставленная здесь же мебель удивляет тонкостью отделки из дерева, прежде всего, маркетри, как принято называть мозаику, выполненную путем наклеивания на основу фигурных пластинок шпона. Классическим примером этой техники, кстати, до сих пор актуальной, служит так называемый Шкаф кайзера – произведение германского краснодеревщика Николауса Хаберштумпфа. Его соотечественник Давид Рентген создавал не только художественные шкафы, но и станковые произведения, чаще выбирая римские сюжеты. Подписанные им доски «Римские женщины сражаются с сабинянами за мир» и «Великодушие Скипио» датированы концом XVIII века, когда уже успела заявить о себе венская мебельная школа, которую в МАК достойно представляет мастер Франц фон Хауслаб.

Многие экспонаты восточной коллекции, до того как попасть в музей, принадлежали Габсбургам. Члены императорского рода расстались со своим имуществом не по доброй воле, поэтому назначение многих относящихся к ним вещей осталось непонятным. Предполагается, что единственный на сегодняшний день шелковый мамлюкский ковер, как и подобный ему ковер с мотивом охоты использовался в быту, а не был приобретен для коллекции. Азиатские художественные ремесла занимают в коллекции МАК постоянное и не менее почетное место, чем европейские. Основными здесь являются собрания керамики и фарфора из Китая и Японии, начиная с XVIII века. Рассматривая керамическую посуду для чайной церемонии либо мелкую буддийскую пластику IV–XVIII веков, посетители могут вообразить, как и в какой ситуации эти предметы использовались, ведь главной целью МАК является не столько примитивный показ, а представление каждого объекта с исторической точки зрения.

Экспонаты зала современного зодчества подтверждают правоту тех, кто заявляет, что каждый архитектурный замысел должен быть универсальным. По отдельности все коллекции музея отличаются своеобразием, а в целом связаны единым началом – новым архитектурным взглядом. Автор каждого из многих тысяч предметов старается ответить на вопрос о взаимоотношениях между искусством и бытом, между чистым творчеством и прикладным, направленным на банальную бытовую вещь. Творения лучших зодчих и дизайнеров нашего времени доказывают, что для современной архитектуры не существует строгих правил. То же негласно утверждает и МАК, где, наряду с утилитарными работами, предметно и ярко представлено идеалистическое видение, заключенное порой в утопических проектах.

Гордость музея – 40 настоящих венских стульев из гнутой древесины. Изготовленные в мастерских братьев Тонет, Адольфа Лооса, Иосифа Франка и других известных мебельщиков столицы, они предназначались для принца Лихтенштайна (набор массивных изогнутых стульев, 1860), кафе-музея (изящные сиденья из склеенной по слоям древесины, 1898), санатория Пуркерсдорф (столовый стул, 1904), выставки Венского заводского союза (стул с оригинальной поверхностью и обивкой, начало XX века).

В зале ампира и бидермейера собраны творения венских ремесленников, а также то лучшее, что производилось на местных мебельных мануфактурах. Овальный письменный стол эрцгерцогини Софии вкупе с ее же венскими стульями 1838 года свидетельствует о том, что бюргерский стиль напрасно подвергался нападкам за тяжеловесность и безвкусицу. Своеобразное изящество предметов этого зала продолжается в изделиях Венского фарфорового завода, в частности, в декоре расписных стаканов Готтлиба Мона и Антона Котгассера, а также в произведениях из венского серебра. Внимание зрителей привлекает дорожный сервиз из позолоченного серебра, заказанный герцогом Рейхштаттом в Париже. Удивительно хороша высокая ваза из позолоченной бронзы: мастер из Милана создал ее в пору, когда вся Европа была захвачена войсками Наполеона.