Венчание со страхом
Шрифт:
— Какой-какой?
— Не тот, что были использованы им прежде, в; наших случаях. Те были пирамидальные, с заостренным концом. Понимаешь? А этот округлый. На этот раз он обошелся подручным средством. Сюда обезьян не привозили? — неожиданно для самого себя спросил он.
— Обезьян? Каких это? Откуда? Из зоопарка, что ли? — Стрельников слегка наклонился, словно дивясь: а ты трезвый вообще-то, братец?
Никита кивнул: мол, погоди, не записывай меня в шизики, и вышел в коридор, где под охраной нескольких до зубов вооруженных сотрудников группы захвата окружного УВД, поднятых по тревоге, ожидали
Вопрос насчет обезьян Колосов шепотом задал Пухо-ву и, получив отрицательный ответ: «Не привозили, что вы, зачем?», облегченно вздохнул и вернулся на место происшествия.
— Самое удивительное, что деньги целы, — сказал Стрельников. — У них же день зарплаты сегодня, поэтому тут так много народу. Когда нам сообщили о случившемся, мы думали — налет, разбойное нападение с убийством. Но оказалось, все на месте. Часть денег уже раздана — мы по ведомостям проверили, часть в сейфе целехонька. Денег почему-то не тронули. А ведь именно погибшая была тут вторым после бухгалтера материально ответственным лицом, у нее и дубликаты всех ключей хранились, в том числе и от сейфа.
— Ему деньги не нужны, он бессребреник. — Никита опустился на колени рядом с телом Балашовой.
Ей размозжили череп. Седые волосы растрепавшейся прически стали красными. Тут и там белели осколки костей.
Осмотр трупа проходил под руководством судмедэксперта. Колосов совещался с ним по каждой обнаруженной мелочи. Особое внимание просил обратить на возможное удаление у потерпевшей мозгового вещества.
— Нет, сейчас ничего пока по этому поводу сказать не могу, — хмурился эксперт. — Вскрытие покажет.
— Удар ей нанесли сзади?
— Видимо, так. Она стояла у окна. Кто-то подошел и ударил ее тем камнем или рубилом, как вы говорите. Странный предмет. Странное место. И странное убийство, — эксперт был мрачен. — Ведь он перевернул ее и нанес удары в лобный отдел, затем бил по лицу. Видите, куда кровь брызнула?
— А на него при этом кровь должна была попасть?
— Несомненно. Судите сами — сила удара, затем он поворачивал тело, разорвал платье. Натекло на пол, брызнуло на подоконник, на стену. На убийце тоже должны были остаться видимые следы.
Колосов встретился взглядом со Стрельниковым, едва заметно кивнув на запертые двери зала, за которыми ожидали сотрудники института.
— Пойдем-ка поговорим, — шепнул муровец. — По этому как раз кое-что есть.
Они уединились в соседнем пустом зале, сев на стоявшие напротив друг друга бархатные банкетки.
— На одном из местных, кажется, есть кровь. — многозначительно заметил Стрельников. — Мне кое-что сразу в глаза бросилось, как только мы сюда прибыли. И я автолабораторию с Петровки попросил вызвать. Он там в машине. Сейчас будет готов экспресс-анализ.
Он вытащил из кармана куртки
— Седьмой ответьте. Что, готово? Есть? А группа? Совпадает с потерпевшей? А у него? Тоже… Ну ладно… Пусть пока там у вас побудет, я здесь закончу и приду.
— На ком обнаружена кровь? — спросил Никита, чувствуя, как во рту у него пересохло.
— На некоем Константине Юзбашеве. Это их бывший сотрудник, уволен в мае по…
— На ком?! — Колосов с грохотом отшвырнул банкетку. — Как он тут оказался?!
— Как и все, явился за деньгами. Говорит, при увольнении его не полностью рассчитали.
— Он же под стражей содержится!
— Под стражей? У кого?
Никита метался по залу в поисках телефона.
— Кровь обнаружена на его брюках. Правда, в очень небольшом количестве. Группа совпадает с группой крови Балашовой — второй. Правда, у него самого тоже вторая группа. — Стрельников косился на своего экстравагантного коллегу, который изъяснялся какими-то ребусами и вел себя очень непоследовательно, как-то все суетился. — Он что, действительно был арестован?
— Да, да, я с ним неделю назад в камере в Спасском ОВД общался. Сам его туда определял. Он кражу совершил. Черт, где же телефон?
— Тут нет, не ищи. Наверное, где-нибудь в кабинетах, пошли. Так он сбежал, что ли?
Колосов ринулся в коридор, дернулся в дверь первого же кабинета, Оказалось, открыто. Схватил со стола телефон и набрал код и номер Сттасска. Дежурный соединил его с начальником ОВД Соловьевым.
— Где у тебя Юзбашев? — загремел Колосов в трубку.
— Никита Михайлович, тут такое дело… Я хотел тебе звонить по нему, докладывать, жаловаться…
— Где Юзбашев?!
— Выпущен. Выпущен из-под стражи под подписку о невыезде.
— Кем?!
— Судьей нашей. Под залог по его же ходатайству.
— Кто внес залог?
— Гражданка Иванова. Десять миллионов, копеечка в копеечку.
Никита отнял от уха трубку, подержал на весу. Страшные ругательства вот-вот готовы были сорваться с его уст.
— Когда его выпустили? — прошипел он.
— Во вторник, позавчера то есть. Никита Михайлович, ты погоди, Никита… такое дело… Судья молодая, но своевольная! Она и прежде такие нам фортели выбрасывала. Возьмет и выпустит под залог — а он поминай как звали. Иванова эта, Зоя-то с базы была у нее на приеме. Я как узнал, что Юзбашева выпускают, у прокурора прямо в ногах валялся. А тот только руками разводит: судья процессуально самостоятельная, мне не подчиняется, а власть имеет. Юзбашева, видите ли, по ее мнению, не надо держать под стражей, потому что он действительно раскаялся, помог следствию и не представляет более общественной опасности.
— Тут убийство новое, понял — нет?! — Никита едва не стонал от такого вот вредительства — ну точно ведь, больше никак это не назовешь. — Ты этой своей судье передай: я ее… Здесь убийство, ясно! И ОН был тут.
— Я немедленно извещу покурора, — испуганно согласился Соловьев. — Напишем жалобу в областной суд. Пора кончать это безобразие. А Юзбашев задержан?
— Да. Только не нами. Тут Москва подключилась. А судье передай: гнать ее надо. Гнать!
— Ну! — Стрельников с любопытством заглядывал ему через плечо. — Узнал?