Вендетта по-русски

Гайдуков Сергей

— Десять минут десятого, — задумчиво произнес Гарик. — И ты уже у меня в кабинете. И по твоей физиономии видно, что опять влип в какое-то дерьмо.

Не рано ли?

Я одарил его выразительным взглядом, и Гарик понимающе кивнул:

— Ну да, конечно. Умолкаю, умолкаю…

Минут пятнадцать я просто молча сидел в углу и ненавидел весь свет, включая и себя, а потом понял, чего мне не хватает.

— Гарик, — сказал я, и он оторвался от бумаг, готовый выслушать сагу о моих новых неприятностях. — Гарик, я хочу домой. Мне надоело сидеть в гостинице,

надоело мотаться по городу… Я хочу расслабиться.

— Ты очень кстати об этом заговорил, — сказал Гарик, и облегчение было написано на его лбу несмываемыми чернилами. — Шеф только вчера посоветовал мне убрать людей из засады. Время идет, а результатов никаких. Да и людей у нас маловато, чтобы так разбрасываться…

— Разбрасываться, — повторил я. — Что ж, точное определение.

— Не обижайся, — попросил Гарик. — На самом деле люди нужны и для других операций. К тому же агентура передает слухи о том, что с Филином что-то стряслось. Говорят даже, что его подстрелили. Я могу предоставить тебе одного постоянного охранника, не более…

— И без охранника обойдусь, — отмахнулся я. — Забаррикадируюсь в квартире и буду спать по двадцать часов в сутки.

— Между прочим, фээсбэшники тоже от твоего дома куда-то пропали, — сообщил Гарик. — Не знаешь, с чего бы это?

— Понятия не имею.

— Врешь, — печально констатировал Гарик.

— Вру, — согласился я.

— Ну так что? Дать тебе охранника? Один — это хуже, чем четыре, но лучше — чем ни одного. А если появится информация, что Филин жив-здоров и приступил к активным действиям, так мы сразу… — Гарик решительно потряс сжатый кулак.

— Обрадовал, — усмехнулся я. — Честно говоря. Филин меня мало волнует.

— А что тебя волнует? — удивился Гарик.

— Я сам, — признался я.

— В каком смысле?

— Слишком был активен в последние недели, слишком много всякой суеты…

Хочу немного отдохнуть. Привести мысли в порядок. И вообще…

— С Ленкой-то разобрался? — поинтересовался Гарик как бы между прочим, глядя не на меня, а в потолок. — Она бы тебе привела мысли в порядок… Вот, кстати, последние послания от нее к тебе. — Он швырнул мне на колени несколько скрепленных листов бумаги. Я нехотя посмотрел на последний лист: позавчерашнее число. Надо же, никак не может успокоиться. И что они не едут в Питер? Ага, вот она пишет: «…муж решил задержаться, познакомился с каким-то питерским бизнесменом, который сейчас чуть ли не ночует у нас. Все с мужем обсуждают какие-то грандиозные планы. Такой противный мужик, этот питерец… Сейчас особенно чувствую, как мне тебя не хватает…» Ну вот, спохватилась. Раньше надо было думать, дорогая. Когда выбирала себе такого мужа. Впрочем, я решил быть милосердным.

— Сегодня вечером к ней загляну, — сказал я Гарику. — Хотя… — я строго на него посмотрел, — у тебя какой-то нездоровый интерес к моей личной жизни. Надеюсь, у охранника, которого ты мне дашь, не будет такого недостатка…

— Разве это недостаток? — Гарик снял телефонную трубку. — Я тебе дам отличного парня, только что перевелся

к нам из двенадцатого отделения. Ему там тесно было, негде развернуться… Кровь с молоком! Юморной такой, но и дело знает. Стены готов лбом прошибать! — рассказывал Гарик, набирая номер.

— Знал я одного товарища из двенадцатого отделения. — Я удивленно покачал головой. — Мир еще более тесен, чем кажется. Серегой зовут, да?

Белобрысый такой:

— Точно! — Гарик на миг оторвался от трубки. — Так вы еще и знакомы? Что ж это совсем хорошо…

— Куда лучше… — отозвался я. Меня захлестывала апатия, обычное дело после того, как долгая и трудная работа сделана. Даже перспектива выслушивать остроты белобрысого сколько-то там часов в сутки меня не пугала.

Я хотел лишь доползти до своей квартиры, положить голову на валик дивана и закрыть глаза. Если бы Ленка еще присутствовала бы при этом — совсем хорошо.

— Твой Серега сейчас на выезде, — сообщил Гарик, вешая трубку. — Он подойдет часам к четырем, я его проинструктирую — и вперед. Что ты будешь делать до четырех?

Мне нужно было выписаться из гостиницы, вернуть Орловой «Шевроле» и отчитаться перед ней о проделанной работе… Такой облом.

— Я буду спать вот здесь, на стуле, — сказал я. Гарик отреагировал на это сообщение так же смиренно, как житель Японских островов на весть о приближении цунами. Он смирился и стал ждать, пока стихийное бедствие завершится.

38

Белобрысый меня, честно говоря, стал раздражать, как только мы вышли из здания ГУВД. То ли я отвык от него, то ли так до конца и не выспался, то ли он задавал неудачные вопросы… Только он меня быстро утомил.

— Так вы закончили это дело, с Леоновым? — драматическим шепотом спросил он уже на ступенях ГУВД, хотя нас никто вроде бы не подслушивал.

— Закончил, — сказал я.

— Это не было самоубийство?

— Не было.

— И кто же его убил?

— Убийцы.

— А если серьезно? — обиженно уставился на меня Серега. — Я же вам помогал… Я же тоже принял участие.

— Принял, — кивнул я в десятый раз. — Только… Только подробности тебе знать вовсе не обязательно. Ты все-таки работник милиции, представитель власти, а расследование было… Ну, скажем так, — неформальным.

— Вы их что, убили? — прошептал Серега. — Я никому не скажу, честное слово.

— Честное слово, я их не убил. Я им сказал, что так делать нехорошо, им стало стыдно, и они сделали себе харакири. Все, конец истории.

— Вы же врете, — проницательно заметил Серега.

— Не совсем. Я им действительно сказал, что делать так нехорошо. Но оказалось, что им совсем не стыдно. И еще — оказалось, что стопроцентных жертв не бывает. Расследуешь убийство человека, а потом оказывается, что его действительно было за что убить. Помогаешь другому, оказывается, что и он не лучше. И так всю дорогу.

— Ну а Леонов?

— Какой, Павел Александрович?

— Нет, парень этот, курсант… Юра, — вспомнил Серега. — Он тоже — не стопроцентная жертва?