Вендетта по-русски
Шрифт:
Я вдруг понял, что Леонов-младший будет покрупнее и меня, и своего покойного отца.
Пришло время насторожиться мне: учитывая настроение парня, я мог ожидать попытку врезать мне по морде. С криком: «Так это ты напоил моего папу!»
Однако все было не так. Леонов-младший схватил меня за ладонь и стал трясти. Вероятно, это называлось «дружеское рукопожатие».
— Так это вы! — едва ли не с радостью сказал он. — Мне рассказывал следователь про вас, и я хотел с вами познакомиться, поговорить… Собирался сегодня вечером вам позвонить,
— Давай выйдем на улицу и все обсудим, — предложил я. — Что толку здесь сидеть?
— Это правильно, — согласился Леонов-младший. — Тут бесполезно чего-то добиваться! Они хотят побыстрее прикрыть это дело. Списали все на несчастный случай! Козлы!
Последнее слово было сказано чересчур громко, и я поторопился вывести молодого человека наружу.
На улице было прохладно, и это слегка остудило пыл юноши. Он застегнул свою кожаную куртку и надвинул на брови кепку. Потом бросил презрительный взгляд на двенадцатое отделение милиции.
— Им не нужна правда, понимаете? — сказал он. — Им нужно приемлемое объяснение. Они его придумали, а меня послали к черту!
— Слушай… — Я взял парня под руку и повел в сторону от отделения милиции. — Тебя как зовут?
— Юра, — нехотя буркнул парень. — Это в честь Андропова… Он тогда был председателем КГБ, когда я родился. Отец в его честь меня назвал.
— Значит, Юрий Павлович, — сделал я вывод. Парень и вправду был зациклен на гибели отца, и вне зависимости от просьб Панченко, Леонова-младшего стоило вывести из этого состояния.
— В военном училище учишься, да? — спросил я, изображая живой интерес.
— Учусь, — подтвердил Юра. — А вы частный детектив?
— Да так, — постарался я не заострять на этом факте внимания. — Надолго тебя отпустили из училища?
— На неделю. Вы действительно частный детектив? С лицензией и все такое прочее? И давно вы работаете частным детективом?
— Я уже на пенсию собираюсь, — весело сказал я. — Где остановился в городе? У матери?
— В отцовской квартире, — ответил Юра, и по тону его голоса я вдруг понял, что у меня очень мало шансов отвлечь его от мыслей об отце.
Практически ни одного. Но тем не менее я продолжил:
— А почему не у матери?
— Она… — начал Юра и запнулся. Несколько секунд он шел молча, потом вытащил из кармана куртки пачку сигарет и закурил. Ему понадобилось три или четыре затяжки, чтобы собраться с мыслями. — Она как милиция, — с горечью проговорил Юра. — Она считает, что отец напился пьяный и попал под машину.
— А разве нет? — осторожно спросил я. — Разве это было не так?
Сигарета выпала из его пальцев. Юра повернулся ко мне, и его лицо стало в этот момент лицом обманутого ребенка. Удивление, непонимание, обида, боль — все это выплеснулось на меня.
— Зачем вы так говорите? — дрожащим
— Я? — Теперь пришла моя пора удивляться и не понимать. — Что я знаю?
— Вы же знаете, что это было убийство!
— Юра. — Я снова схватил парня за рукав и потащил прочь от автобусной остановки: Юра слишком громко говорил, и на нас стали обращать внимание. — Юра, ты что-то путаешь… тебя не правильно информировали. — Я произносил эти слова, а сам пытался сообразить: «Кто мог такое сказать? Панченко? С какой стати? Что за бред?!»
— Я ничего не путаю. — Юра отрицательно помотал головой.
— Кто тебе такое сказал?
— Никто мне не говорил, я и так знаю!
Я отпустил рукав Юриной куртки и в замешательстве остановился. Смысл происходящего уже находился за гранью моего понимания. Я глубоко вздохнул, посмотрел в серое осеннее небо, потом перевел взгляд на взволнованного Юру и негромко, стараясь произносить слова как можно отчетливее, спросил:
— С какой стати ты решил, что твоего отца убили? И почему ты думаешь, что мне об этом что-то известно?
— Ну как же! — Юра смотрел мне в глаза, а его руки лихорадочно рылись в карманах куртки, что-то там отыскивая, причем с такой скоростью и с таким усердием, будто от этой находки или потери зависели судьбы мира.
Хотя, возможно, это было и так. Для Леонова-младшего мир сузился до размеров одного-единственного события — гибели отца.
— Ну что там у тебя? — не выдержал я в конце концов.
— Вот. — Он протянул ко мне руку и медленно разжал кулак. На ладони лежала смятая картонка прямоугольной формы с отпечатанными на ней буквами. Я и с закрытыми глазами смог бы сказать, что там написано. — "Константин Сергеевич Шумов. Услуги частного детектива. Полная конфиденциальность.
Рабочий телефон. Домашний телефон."
Предположительно в карманах пальто Павла Александровича Леонова той ночью находилось еще пятнадцать таких карточек. Надо же было так упиться.
— И что с того? — сказал я, чувствуя некоторое облегчение. Он мог вытащить из кармана что-нибудь и похуже. Не знаю, что именно, но я ни секунды не сомневался в способности Юры Леонова неприятно удивить меня. Не вышло у мальчика. И славно. Хватит с меня неприятных сюрпризов. Один Гарик чего стоит с его рассказами о письмах Артура.
— Что с того? — повторил я, уже чуть насмешливо. — Это моя визитная карточка. Я знаю, что они были у твоего отца. Я сам их ему подарил. С полтора десятка. О чем это говорит, Юра? Всего лишь о том, что я был пьян.
Извини, но твой отец тоже.
— Вы не поняли, — торопливо выпалил Юра. — Это не то, что вы подумали.
— Неужели? — продолжал я измываться над юношей. — Разве это не визитная карточка?
— Послушайте меня, пожалуйста, Константин Сергеевич, — очень серьезно попросил Юра. — Как вы думаете, откуда эта карточка?