Вендетта
Шрифт:
Когда она выбралась из туннеля, соединявшего ее долину с долиной Горна Дьявола, солнце уже закатилось за вершины. Теперь совсем немного осталось до момента, когда луна воцарится на небе.
Наступал час свидания, но у ближайших к менгирам деревьев Тца не заметила лошади. Девушка остановилась у одного из камней, этих безмолвных сумеречных стражей, прислонила к нему посох, положила у подножия кварцевый резец.
Может, Эмилио переменил свое решение? Подумал получше и пришел к выводу, что можно сыскать более подходящую пару,
Эти мысли принесли мгновенный прилив облегчения. Ей не придется проходить через все это! Она подождет до восхода луны, выполнив уговор, и затем вернется в пещеру, к своим козам, к привычной жизни. Все не так уж плохо. Доброе имя семьи будет сохранено, их стада, их земли останутся в целости и сохранности до возвращения брата из Генуи.
Но почему желудок словно готовится выскочить наружу?
А затем Тца услышала какой-то звук. Она подошла к мегалиту с высеченным лицом — две пары глаз всматривались в спустившуюся на землю темноту. И вот снова — звяканье сбруи. Следом донеслось тихое ржание, и на поляне появилась лошадь с седоком. Эмилио Фарсезе прибыл на рандеву.
Он натянул поводья и осмотрелся.
— Эмилио, — тихо позвала Тца, выходя из-за менгира.
Конь, увидев в сумерках белый призрак, испуганно затряс головой — уши его напряглись — и подался назад. Всадник некоторое время пытался утихомирить животное и наконец справился, с силой дернув узду.
— Что ты делаешь? — крикнул он, затем добавил, приглядевшись: — Что это на тебе надето?
Девушка ничего не ответила и только сделала еще один шаг к нему.
Лошадь опять встревожилась, и Эмилио, крикнув девушке «Стой!», вновь принялся сражаться с перепуганным животным. В конце концов ему удалось утихомирить его, он спешился, отвел лошадь в рощицу и привязал к дереву подальше от глаз. Вернувшись, Эмилио некоторое время в изумлении разглядывал Тиццану с ног до головы.
— Господь да сохранит меня! Ты в платье! Ты!
— Да.
Тца в свою очередь рассматривала его. В отличие от девушки, Эмилио не позаботился о своем внешнем виде. Дороги в эту пору года были сухими, и пыль пристала к заплатанным штанам и поношенному плащу, а к нарядной льняной рубашке под ним прилипла грязь.
— Почему? — спросил он.
— Я подумала, тебе понравится, — тихо ответила Тца.
Эмилио, раскрыв рот, подозрительно уставился на нее. Даже на расстоянии нескольких шагов Тца ощущала запах спиртного.
— Понравится? — рявкнул он. — Единственное, что мне понравится, — это твой ответ, ради которого я проскакал черт знает сколько миль.
Эмилио впился в нее взглядом. Тца внимательно изучала его
Тем не менее она обещала самой себе, что позволит молодому человеку выбрать.
— Эмилио, разреши мне написать письмо и отправить брату. Уверена, мы сможем продать землю, которая вам так нужна. За пристойную цену.
— Фарсезе не заплатят за нее ни гроша, — осклабился Эмилио. — Потому что мы получим ее даром!
Девушка закрыла глаза.
— Стало быть, ты отказываешься разорвать нашу помолвку?
— Да.
Ей не нужно было смотреть на парня. Тца слышала триумфальные нотки в его голосе, и под опущенными веками глаза ее горели. Что ж, он сделал свой выбор. Теперь ему придется смириться с ее решением. Или же нет.
Тиццана посмотрела на него и шагнула вперед.
— Тогда я выйду за тебя.
— Что? — Эмилио разинул рот и едва удержался на ногах от изумления. — Выйдешь?
— Да, выйду.
На лице парня отразились гнев и разочарование.
— Я думал, ты скажешь «нет», — прорычал он. — Думал, ты скроешься в маки и будешь там жить, словно разбойничья королева.
— И опозорю честь семьи Маркагги? Потеряю то немногое, что у нас еще осталось, и брошу своего брата без средств?
— Твой брат, — ухмыльнулся Эмилио, — как я слышал, пьяница студент из Генуи.
— Ну что ж, — ответила Тца, — теперь у твоего нового шурина будет достаточно золота, чтобы спускать на выпивку.
Эмилио сплюнул в пыль.
— Тогда пошли, — произнес он угрюмо. — Мы возвращаемся в Сартен. Не пристало женщине Фарсезе жить здесь одной. И поищем для тебя более подходящую одежду.
Он с отвращением посмотрел на белое платье.
Вдалеке раздался громкий хлопок.
— Что это? — испуганно спросил парень.
— Охотники, — ответила Тца. — Полнолуние гонит их в леса.
Она посмотрела на небо, заметив, как вдруг потемнело. На западе солнце уже зашло, в то же время на востоке начало светлеть.
— Ну, пойдем же, — проворчал Эмилио.
Тца придвинулась к нему.
— Дотронься до меня, — попросила она.
— Что?
— Если бы мы не были помолвлены, прикосновением ты бы меня опозорил. Моя семья стала бы искать мести. Началась бы вендетта.
— Ну и? — Эмилио переминался с ноги на ногу.
— Но мы же помолвлены. Так что можешь дотронуться.
Тца склонила к нему голову. Смущенный, парень поднял руку. Быстро нагнувшись, Тца укусила его за палец.
— А! — воскликнул он, отдергивая кисть. — Это еще что?
— А вот что, — прошептала девушка и, взяв его палец, поднесла к своим губам.
— Да что такое? — переспросил Эмилио, но уже несколько другим тоном. — Что ты…