Вендиго (сборник)
Шрифт:
Сангри вскочил и пошел с нами; не будя остальных, мы втроем перешли через скалистую гряду и спустились к берегу. Водную гладь, тихую, как в озере, еще окрашивал закат. Воздух был свеж и наполнен ароматами лесистых островов, темнеющих в сгущающейся мгле. Маленькие волны у берега тихо набегали на песок. Море было усеяно звездами, во всем дышала красота северной летней ночи. Признаюсь, очень скоро я перестал осознавать присутствие рядом с собой людей, и не сомневаюсь, что то же ощущала и Джоан. Сангри же, вероятно, переживал нечто иное: мы слышали его вздохи, и я вполне могу себе представить, как его бедное сердце упивалось чудом
Где-то плеснула хвостом рыба, и этот звук сразу разрушил чары.
— Если бы у нас здесь было каноэ, — сказала Джоан, — мы могли бы сплавать к другим островам.
— Я схожу за ним, подождите меня здесь, — предложил я и уже повернулся, пытаясь сориентироваться во тьме, но девушка остановила меня голосом, не терпящим возражений:
— Нет, каноэ приведет мистер Сангри, а мы подождем здесь и будем время от времени подавать голос, чтобы он не заблудился.
Канадец тут же исчез, так как ей достаточно было лишь намекнуть, чтобы он выполнил ее волю.
— Держитесь подальше от берега, чтобы не налететь на скалы, — успел я прокричать ему вслед, — и, выйдя из лагуны, поверните направо! По карте это кратчайший путь.
Мой голос прокатился над тихими водами и отозвался на далеких островах каким-то потусторонним эхом. До лагуны, где стояли лодки, через хребет и вниз было лишь тридцать или сорок ярдов, но для того, чтобы обогнуть берег и добраться до нас кратчайшим путем по воде, придется проплыть добрую милю. Мы слышали, как Сангри спотыкается о камни, затем все стихло — он перешел хребет и, минуя костер, стал спускаться к лагуне.
— Мне не хотелось оставаться с ним наедине, — тихо сказала девушка, — я все время боюсь, что он собирается что-нибудь сказать или сделать… — Минуту она колебалась, потом, быстро оглянувшись на хребет, за которым только что скрылся канадец, закончила: — Что-нибудь странное, шокирующее, страшное…
Она замолчала.
— Вы — и страх, Джоан! — воскликнул я с неподдельным удивлением. — Это проливает новый свет на ваш взбалмошный характер. Я-то думал, что на свете нет человека, способного вас испугать. — Тут только до меня дошло, что она говорила серьезно, ища защиты и помощи, и тут же отказался от насмешливого тона: — Думаю, Джоан, что его чувства очень сильны. Вы ему очень нравитесь.
— Знаю, но ничего не могу с собой сделать, — прошептала она, чтобы ее голос не разнесся в тишине, — в нем есть что-то такое, от чего у меня дрожь по коже, я почти боюсь его.
— Но он же не виноват, бедный, что такой хрупкий и бледный как смерть, — осторожно усмехнулся я, пытаясь защитить ни в чем не повинного представителя своего пола.
— Нет, я не об этом, — быстро ответила девушка, — я о том, что чувствую в связи с ним, о чем-то в его душе, о чем он и сам вряд ли знает, но оно может выплеснуться, если мы часто будем вместе. Я чувствую, как сильно это меня притягивает, бередит нечто неведомое, глубоко во мне спрятанное, и в то же время пугает.
— Думаю, все его мысли только о вас, — сказал я. — Согласитесь, он симпатичный и…
— Да-да, — нетерпеливо прервала Джоан, — с ним я могу быть самой собой, такой, какая я есть. Он тактичный и необыкновенно чистый. Но есть что-то еще, что… — Она опять замолчала и прислушалась, затем близко подошла ко мне в темноте и прошептала: — Знаете, мистер
Она слегка усмехнулась странности своих слов. Я повернулся, чтобы внимательнее посмотреть на нее, но было слишком темно, и мне не удалось толком разглядеть ее лица. В ее голосе звучала напряженность подавленной страсти, что для меня явилось полной неожиданностью.
— Глупости, Джоан, — сказал я строго, — вы достаточно хорошо его знаете. Он занимается у вашего отца уже много месяцев.
— То было в Лондоне, а здесь все по-другому. Жизнь в таком месте сметает все ограничения той неестественной жизни, которую мы ведем дома. Я знаю, знаю, что говорю. Здесь я чувствую, как вся оживаю — скованность исчезает, от нее не остается и следа. Вы-то уж должны понимать, что я имею в виду!
— Конечно, — кивнул я, не желая, однако, провоцировать ее на дальнейшие размышления в том же духе, — но успокойтесь, Джоан, эти тревожные ощущения ненадолго. Сегодня вы просто переутомились, как и все мы. Несколько дней на этом воздухе — и вы забудете все свои страхи.
Помолчав немного — я опасался, что, если опять скажу что-то невпопад и буду обращаться с ней, как с ребенком, она замкнется и перестанет со мной делиться, — я добавил:
— Может быть, дело в том, что вы его жалеете, потому что он вас любит, но одновременно, как полное сил, здоровое животное отталкивает слабого и робкого, так и вы не принимаете его. Если бы Сангри был с вами дерзок и смел, схватил вас за горло и прокричал, что силой заставит вас полюбить его, тогда вы не испытывали бы страха. Вы бы точно знали, как с ним совладать. Ну как? Я угадал?
Джоан не ответила, и, взяв ее за руну, я почувствовал, что эна холодна и слегка дрожит.
— Я же вовсе не любви боюсь, — быстро проговорила девушка, услышав, как плеснуло весло, — меня ужасает нечто в самой его душе. Ужасает и… и привлекает. В городе я едва замечала его присутствие, но стоило нам приехать сюда, как на меня стал накатывать этот ужас. Никогда в жизни мне не было так страшно. Сангри кажется здесь таким… таким реальным. Я боюсь оставаться с ним наедине. У меня тогда возникает чувство, что нечто должно взорваться, вырваться наружу, что либо он что-то сделает, либо я — не знаю точно, то именно, может быть, потеряю контроль над собой и буду кричать…
— Джоан!
— Не беспокойтесь, — усмехнулась девушка, — я не наделаю глупостей, просто хотелось рассказать вам о своих чувствах, а то вдруг понадобится ваша помощь. Когда интуиция подсказывает мне что-то столь ясно, я никогда не ошибаюсь, только не знаю пока, в чем тут дело.
— В любом случае вам надо продержаться месяц, — сказал я как можно более будничным тоном, поскольку ее поведение удивило меня и вызвало слабое чувство тревоги. — Сангри, как вы знаете, здесь всего на месяц. Кроме того, вы сами столь странное существо, что должны проявлять понимание по отношению к другим странным существам, — закончил я неуклюже и выдавил смешок.