Венец Государя
Шрифт:
– Здесь, похоже, начинается лабиринт.
– В который мы не полезем, – решительно сказала я из-за его спины.
– Еще чего, конечно полезем, – отозвался Полонский.
– Но мы можем заблудиться! Кто знает, как далеко он идет? Ты что, совсем обалдел?
Вадим меня не слушал. Он думал о чем-то своем, потом решительно сказал:
– Нам нужна веревка.
– Зачем? – удивилась я.
– Как зачем? Мы закрепим веревку у входа и потом вернемся по ней.
– Так нету. Не взяли. Ты же не говорил, что мы полезем в колодец.
– Думай. Все равно в лабиринт придется
Я возмущенно засопела, а потом предложила:
– У меня есть диоровская помада, я могу ей ставить крестики.
Вадим ехидно посмотрел на меня:
– Тебе не жалко? Подожди. Кажется, у меня где-то был фломастер…
Он стал рыться по всем своим карманам, а я присела на пол отдохнуть. Вдруг луч фонарика, который я держала в руке, высветил огромную паутину на потолке с левой стороны от меня, а на ней лохматого монстра чудовищного размера. Я завопила, быстро вскочила на ноги и уронила фонарик. Вадим дернулся от неожиданности, выпрямился и стукнулся головой о низкий потолок.
– Че-е-рт, что теперь? – громко возмутился он, оглядываясь.
– Там… там слева, фу… такая жуткая гадость…
Вадим поднял фонарик и направился ко мне.
– Только не двигайся и пригни голову, – заорала я. Ничего не могу с собой поделать, когда вижу многоногую мерзость. Я просто слетаю с катушек от ужаса и отвращения, увидев любого паука или сороконожку. Нет, я никогда не понимала зоологов: как можно заниматься по доброй воле такими отвратительными чудовищами?
Лучик прыгал от стены к стене, прошелся по потолку.
– Ничего интересного, – спокойно сказал Вадим. – Что ты увидела?
Я направила его руку, и фонарик высветил часть потолка и жуткого многолапого монстра в углу.
– Ну и что? – невозмутимо спросил Вадим, рассматривая паука.
– Жуть какая, Вадим, меня сейчас вырвет, – простонала я еле слышно.
– Пить не надо было столько за обедом, – добродушно упрекнул меня Полонский. – Тьфу, ты, Катька, я думал змея – так ты заорала.
– А здесь есть змеи?!
– Ты не слышала, что говорил Карлос утром? Как вы невнимательны, миледи. На руинах живет огромный удав, и он ду-ш-ш-шит толстых глупых игуан, – тихо зашептал мне в ухо Полонский, прижимая к себе. – А потом закусывает сладкими девочками-персиками из Москвы, на десерт, так сказать.
Его губы скользнули по моей, сразу же загоревшейся мочке уха и прошлись вниз по шее. Какая там последняя фенька у европейских кинематографистов? Главные герои получают море адреналина, крутя секс в общественных туалетах ресторанов и баров в городе Нью-Йрке или Париже? А слабо в душном подземном лабиринте, глухой ночью, да еще и с пауком в углу?
– Скажи, что ты пошутил или просто захотел поиздеваться надо мной и что нет здесь никакого удава, – попросила я.
Вадим достал зажигалку из кармана. Собирается курить?
– Н-да, не нужно было брать тебя с собой в подземелье. У меня до сих пор руки трясутся от твоего визга. Одно хорошо: ты всех распугала – и змей, и пауков, и духов, и всех, всех, всех…
– Вадим, выходим отсюда, и как можно скорее, – просительно заскулила я. – У меня начинается приступ клаустрофобии.
– У
– Все равно здесь мы не найдем никаких сокровищ, – сказала я.
– А я и не говорил ни о каких сокровищах, – пожал плечами Полонский, помогая мне встать и отряхивая мои джинсы. – Тебя не удивило, что Майк направил нас сюда? Других официальных раскопок на острове нет. Буэно Виста и другая, как ее…
– Эль-Седраль, – подсказала я.
– Да, Эль-Седраль – просто кучи камней, в беспорядке наваленных друг на друга. Сан-Жервазо – единственные руины на острове, которые могут представлять хоть какой-то интерес. Но ты права: здесь уже 80 лет идут раскопки. Что нового можно найти? Однако Майк хотел, чтобы мы пришли с тобой сюда. Да еще и Карлоса нам дал в сопровождающие.
– Тогда что мы в этом подвале, то бишь, лабиринте, делаем?
– Ну раз уж мы сюда проникли, почему бы и не попробовать посмотреть, над чем работают археологи и что они успели здесь нарыть. А еще… Ты так испугалась тогда у профессора на ранчо… Я не стал ничего говорить. Вот, – и Вадим вытащил из одного из его многочисленных карманов малюсенький смятый листок бумаги. На нем рукой профессора было написано «Сан-Жервазо. Колодец-дверь – приношение/подношение (?) – дворец».
– Поэтому ты и решил полезть в колодец. – Я подняла глаза на Полонского.
– Так, – согласился он. – И нашел дверь.
– Может, Майк искал эту записку и поэтому убил Кронина? – прошептала я. – Вадим, а как этот листок оказался у тебя?
– Катя, я его не убивал, я тебе уже говорил. Вообще не понимаю, зачем я в этой экспедиции, – с досадой перебил меня Полонский. – А листок я нашел у Кронина в кабинете.
Мы помолчали, не глядя друг на друга.
– А если нас поймают на раскопках? Я не хочу в тюрьму.
– Да брось ты, Кать. Кому мы нужны? Если бы на раскопках было что-нибудь мало-мальски ценное, их вообще бы закрыли для посетителей. Никто не придет ночью охранять камни. Раз объект закрыт – никто и не пошевелится.
Вадим щелкнул зажигалкой, и ее пламя тут же отклонилось направо.
– Давай, ставь свои крестики диоровской помадой. Только повыше и по возможности незаметно. Мы пойдем налево.
– А почему?
– Потому что струя воздуха идет оттуда, и мы пойдем ей навстречу. Не читала приключенческих романов в детстве, детка?
– Не смей называть меня деткой! – Я раздула ноздри.
– Хорошо, не буду. Пошли, царевна Будур, – Полонский легонько подтолкнул меня вперед. – Некогда рассиживаться.
– Вадь, только давай не будем далеко заходить, ple-e-e-ase, – попросила я. – Мне совсем не улыбается затеряться в подземном лабиринте.
– Нет, туннель не может быть слишком длинным, – задумчиво протянул Вадим.
…Сколько часов мы бродили по этому туннелю? Казалось, прошла целая вечность, но каждый раз, когда я кидала взгляд на ручные часики, они говорили мне, что прошло всего лишь десять или пятнадцать минут. Время замедлило свой бег и почти остановилось. Ну почему вчерашняя ночь пронеслась бешеным метеоритом, а сегодняшнее путешествие под землей длится бесконечно?