Венец моды и традиции. Головные уборы народов мира

Самый частый вопрос человека, заходящего в наш музей, – «Как это всё началось?» И вне зависимости от того, восхищение или сочувствие звучит в этом вопросе, пожалуй, пришло время на него ответить.

Это началось в январе 2002 г., душной тропической ночью в городе Чиангмай на севере Таиланда. Город уже начал просыпаться после знойного дня, и на ночном рынке разворачивали свой товар радужно одетые крестьянки с окрестных холмов.

Мы

некоторое время бродили среди прилавков, трогая руками экзотические фрукты, плетёные сумочки и опиумные трубки из поддельной слоновой кости, пока у меня в руке не оказалась шапка цвета индиго с многочисленными металлическими заклёпками, подвесками и помпонами. Что-то в ней было такое манящее, неизведанное – настоящее, что ли. Женщины-продавщицы бессловесно улыбались мне, и зубы их от бесконечного жевания листьев бетеля были ослепительно чёрными. Экзотичность этой встречи и определила моё решение: мне захотелось изучить то, что не могли мне рассказать крестьянки. Женская шапка народности акха стала экземпляром номер один в моей коллекции и сегодня занимает почётное место в компании нескольких сотен экспонатов первого в мире музея этнических головных уборов «Мир Шляпы», открывшегося в Риге в июле 2014 г.

Как и другие аспекты традиционной культуры, искусство изготовления этнического костюма исчезает со скоростью, близкой к скорости звука. Современная, европейская по происхождению культура почти полностью завоевала мир, а джинсы, майка и кроссовки за последние два-три поколения не только вытеснили традиционную одежду и обувь из городов, но и забрались глубоко в джунгли и пустыни, где всё реже можно встретить человека в народном костюме. Благодаря фабричному производству современная одежда стала дешевле, проще, удобнее этнической, а телевидение ещё и сделало её эталоном сладкой западной жизни для населения всего мира. Все эти соображения сильно способствуют победному шествию западной моды по планете, загоняя древние платья по сундукам. Мода вытесняет традицию. В большинстве стран Европы народную одежду теперь можно увидеть разве что на праздничных шествиях и карнавалах, а в России, к сожалению, традиционный костюм большинством народов практически забыт и используется разве что участниками фольклорных коллективов, да и те редко могут членораздельно пояснить, как называется тот или иной предмет их танцевального наряда.

Благородную миссию сохранения древней культуры приняли на себя музеи и коллекционеры. В мире сегодня создано большое количество ценнейших собраний этнического костюма, в том числе и крупные коллекции головных уборов. Есть прекрасные собрания и в нашей стране – стоит отметить коллекцию Этнографического музея в Санкт-Петербурге, насчитывающую несколько сотен головных уборов народов, населявших Российскую империю и сопредельные государства [1] . Краеведческие музеи областных центров и частные коллекции энтузиастов тоже хранят немало сокровищ, хотя не всегда они доступны для широкой публики и получают заслуженную оценку со стороны исследователей. К сожалению, отечественная научная и научно-популярная литература пока уделяет недостаточно внимания головным уборам народов мира, и монографий на эту тему издано совсем мало, а обзорной нет вовсе ни одной. Тема фигурирует, как правило, лишь в контексте более широких исследований народного костюма в целом.

А ведь именно головной убор можно назвать ключевым элементом – и в буквальном, и в переносном смысле венцом – любого традиционного костюма. В нём сосредоточено всё, что может выразить человек своим внешним видом: этническая и религиозная принадлежность, статус в обществе и уровень достатка, семейное положение и возраст, а часто и профессия, даже целая биография. По одёжке встречают людей во всём мире, но головной убор всегда служил своего рода визитной карточкой этой одёжки, а чаще всего – ещё и самым ценным, колоритным, самым красноречивым из предметов одежды. В этом смысле вполне можно согласиться с философией африканского народа йоруба (Нигерия), считающего, что голова – бог тела, а головной убор – дом

этого бога.

Для искусствоведа головной убор – настоящий неисчерпаемый источник материала для исследования. Я не знаю ни одного другого предмета, в котором соединялось бы столько видов декоративно-прикладного искусства, сколько их в традиционном головном уборе. Причём именно и декоративного, и прикладного – ведь головной убор функционален и символичен одновременно, он создаётся и для ношения, и для созерцания. И в отличие от других видов одежды, практически не ограничен ни формой, ни материалом.

< image l:href="#"/>

Головной убор воина маасаи при инициации (Кения)

Благодаря обилию видов сырья, из которого человек создавал себе шапку (об этом подробнее в Главе 4), здесь находят себе применение совершенно различные искусства. В Индонезии для изготовления головных уборов используется батик, а в Западной Европе благодаря им на немыслимую высоту когда-то вознеслось кружевоплетение. Во всём мире, в т. ч. и в России, тканевые уборы украшали изящной вышивкой и бисероплетением. Шляпы из листьев в Юго-Восточной Азии раскрашивают, и иногда на них хранятся целые картины. Даже резьба и роспись по дереву находили себе применение – например, на известных конических шляпах алеутов Дальнего Востока. То же самое можно сказать о скульптуре: на головных уборах нередко имеются рельефные изображения, статуэтки божеств, животных и людей, и во многих случаях всё это ещё предстоит изучить.

Значение головного убора для ювелирного искусства известно значительно лучше – ведь короны украшают практически все исторические музеи мировых столиц. Но и здесь, разумеется, есть что изучать – ведь, в отличие от монарших венцов Европы и Ближнего Востока, головные уборы более отдалённых народов исследованы слабее, а они нередко являются уникальными образцами ювелирной техники. Использовать золото для венцов и диадем люди начали ещё в глубокой древности, и хранящиеся в Пушкинском музее в Москве золотые уборы из троянских сокровищ тому яркое подтверждение. Однако и по сей день серебряный головной убор с массой подвесок, рельефных изображений и фигурок-оберегов надевают на голову невесты в Южном Китае, а богатые женщины в индийских Гималаях хвалятся своими огромными вычурными шапками с нашитыми на них килограммами драгоценных минералов. Всё это сокровища мирового искусства – и пока, к сожалению или к счастью, многие из них остаются неузнанными или во всяком случае не исследованными искусствоведением.

Пусть эта книга сделает лишь небольшой шажок в этом направлении. Ведь она – не описание одной коллекции и не музейный каталог. Она – путешествие в иной мир, о котором широкий читатель практически ничего не знает. Мир костюма глубоко символичен, он является важной частью традиционной культуры, доверху наполненной сверхъестественным. В этом мире духи, божества живут бок о бок с людьми, животные умеют говорить и действуют как мы, и каждый знак, каждое украшение, каждая пуговица пропитаны сложнейшим символизмом. Нам, в нашем прагматичном современном мире, это трудно понять, мы живём практическими соображениями и конкретными понятиями. В традиционном обществе шапку на ребёнка надевают для защиты от злых духов, и каждый элемент в ней – цвет, материал, фасон, обереги – служит цели взаимодействия со сверхъестественным. Шапка охранит его от болезни, дурного глаза, насилия, колдовства и диких зверей. Наши же дети могут надеть шапку разве что для защиты от холода, да и то со скандалом, а «шапочка из фольги», якобы предохраняющая от вредной энергетики, остаётся не более чем издевательским мемом.

Экспонат

Женская шапка кабардинка русских духоборов, живущих сегодня в нескольких сёлах в южной Грузии, рассказывает об истории этой уникальной этнической группы: когда-то раскольников мучили на каторжных работах под землёй (чёрная нижняя полоса), затем просияла слава, и они расселились по свету (золотой позумент), расцвели селения (розовый цветок), поехали в Закавказье (ленты по бокам), а выше закона божьего ничего нет (верх шапки).