Венец проигравшего

Коваль Ярослав

— Да фиг со всем этим. Пусть будут довольны тем, что у них есть. Ты мне поможешь, да?

— Конечно. Пока можешь переночевать у меня, жена с тёщей и детьми вернётся только через неделю. А за пару дней мы тебе какие-то деньги уже сможем сорганизовать… А этот парень — он…

— Ашад — кто-то вроде телохранителя. Ну, знаешь, нервно вот так просто полный рюкзак золота таскать.

— А что — там ещё есть?

— Кое-что есть. Если поможешь быстро и выгодно продать, четверть денег тебе пойдёт. И в дальнейшем я буду с тобой делить деньги в тех же пропорциях. Предложил бы и больше, но мне тоже делиться надо.

— Понимаю. — Вадим уже готов был сделать

стойку. И теперь я могу выдохнуть — он заинтересовался, почуял выгоду, готов стараться. А обманывать не станет. Невыгодно ему это, он же меня знает… Если всё ещё помнит… Да, похоже, помнит. — Идёт. Значит, я сейчас иду звонить, а ты располагайся, отдыхай. У тебя совсем, что ли, вещей нет с собой?

— Только то, что здесь. — Я слегка встряхнул рюкзак. — Будет очень здорово, если ты уже сегодня поможешь мне что-нибудь продать.

— Как только, так сразу, Серёж. Я уж постараюсь.

— Ладно, мы с Ашадом пока немного погуляем…

— Нет, подожди! Я сначала позвоню. Вот, сейчас… Рустам, привет! Где там твой зять? Может сегодня со мной встретиться? Дело выгодное, точно… Так… Понял! Серёж, поехали. Сразу с Кондором по делу поговорим. Если он при деньгах, то, может, с ходу купит, уже сегодня будешь с полным карманом.

— С Кондором?

— Парня при рождении родители заранее обрадовали, дали имя Кондрат. Ну, ты понимаешь, как он к этому относится. Ни в коем случае его по имени не называй. Пошли, на моей машине доедем. Заодно на мою красотку полюбуешься. Не какой-нибудь планктономобиль! БМВ!.. А я по дороге Кириллу позвоню… Привет, Кирюха! Да, здоров. Тут дело есть. Нет, не деньги. То есть деньги, но по-другому, чем ты подумал. Представляешь — Серёга жив! Приехал, да! Прикинь!..

Ашад полдороги покашливал и хмурился, всем собой показывая, как ему отвратителен городской воздух и запах автомобиля. После перехода я тоже сперва задыхался, потом продышался, привык. Только голова разболелась, так что первое, что я попросил, когда мы приехали на место — анальгин.

Кондор в ювелирном деле понимал только числа на ценниках, но привёл с собой опытного специалиста, который над вынутой мною цепочкой навис, словно настоящая хищная птица. Я терпеливо ждал, пока он опробует золото и так, и эдак, пока просверлит выбранное наугад звено, чтоб убедиться, что внутри оно тоже золотое, и ещё одно, и ещё. И потом, подняв удивлённое лицо, насмотрится на своё начальство с многозначительным видом, чтоб в конце концов произнести-таки, что золото отличное, литое, хорошей пробы, и самого металла тут больше чем на триста тысяч, а если оценивать изделие, то даже дороже получится.

— Я готов отдать её за двести, но чтоб деньги прямо сейчас.

— Откуда такая огромная скидка?

— Авансом на долгое плодотворное сотрудничество. Ну, смотри сам — я вернулся в родную страну, считай, с пустыми карманами, мне какие-то деньги нужны прямо сейчас. Готов ради своего удобства и в уступку ситуации сильно скостить, и уже сейчас иметь в кармане сумму на прожитьё. Не побираться ж мне — с золотом в карманах.

Кондор явно колебался, он смотрел то на своего ювелира, то на Вадима, то на меня и маячащего за моей спиной сурового Ашада. Его сомнения были понятны, и я решил слегка ему помочь.

— Ну, подумай сам, парень. Будь это краденая вещь, на ней бы стояла проба. И на любой вещи криминального происхождения проставили бы хоть какое-нибудь клеймо, точно. Их не ставят только на кустарной ювелирке, которую в азиатской глубинке клепают старыми дедовскими методами.

— И там же в глубинке

так хорошо очищают золото?

— У них свои методы. Ёлки, слетай в Индию, полюбопытствуй. Там и чище умеют, только такие украшения носить страшно. Мнутся, как фольга.

— Это да, — согласился Кондор, добрея. — Это верно. И у тебя ещё есть изделия? Покажешь? Денис бы сразу оценил, и я б начал собирать деньги. За пять процентов я тебе очень быстро смогу найти покупателей.

— Идёт. Вадька, ты свои проценты будешь иметь с того, что получу я. Договорились?

— Вполне.

Я вынул было жемчуг, но Вадим удержал меня, сказав, что его как раз лучше будет Кириллу показать, и на стол легло ожерелье: тяжёлое, с довольно крупными камнями, которые ювелир тут же аккуратно отковырял. С этим украшением он возился дольше, Кондор даже успел сходить в банк за деньгами и вернуться обратно.

— Ну?

— По самой скромной оценке потянет на шестьсот в чем-то там. Или даже больше. Камни хорошие.

— Согласен на шестьсот.

— Деньги в течение недели.

— Нет. В течение трёх-четырёх дней. Слушай, парень, не надо жадничать. Я ведь знаю, что на этой сделке ты поднимешь как минимум сотню. И это не считая процента. Твой человек очень осторожничает. Ощутимо занижает.

— Ладно. Найду. И мне пойдут пять процентов.

— Помню, помню, — согласился я, пересчитывая деньги за цепочку и сгребая обратно ожерелье. — До связи.

Долю Вадима я отсчитал сразу, как только мы сели в машину. Пряча свои пятьдесят тысяч, мой приятель сиял, как начищенный медный таз, и был чрезвычайно предупредителен. Перспективы дальнейшего обогащения всегда делали его очень приятным в общении человеком и вполне сносным компаньоном в делах.

— Куда вас подвезти?

— Давай к какой-нибудь гостинице попроще.

— Ну, брось, к чему гостиница? Останавливайтесь у меня.

— Нет, я хочу иметь простор для манёвра. Погулять хочу, понимаешь?

— А то! Ещё бы! Ладно, понимаю.

— И — кстати! — давай заедем мобилу прикупим. А то моя накрылась. Вместе с симкой. И Ашаду тоже нужна. Подождёшь нас?

— О чём речь!

В гостинице удалось взять два соседних маленьких номера, хотя телохранитель хмурился, двигал бровями и намекал, что предпочёл бы даже ночью меня охранять. Ему определённо не нравился этот мир и этот город, и люди вокруг тоже не нравились. Не высказывая прямых суждений, он ограничивался тем, что делал каменную физиономию и предпочитал держать рот закрытым. Но неодобрение исходило от него густыми волнами, прямо как запах парфюма, с которым «слегка переборщили». В ресторане пришлось долго копаться в меню, чтоб подобрать блюдо, которое он стал бы есть. Зато по городу его можно было таскать сколько угодно — тут Ашад молча и добродушно терпел.

На мосту я немного оторвался от него, знаком дал понять, что хочу остаться один. Сперва его взгляд нешуточно жёг мне спину, но вскоре об этом напрочь забылось. Сам не свой, я рассматривал панораму города, и мне начало казаться, что в душе пробуждается что-то основательно, уже двадцать лет как забытое. Как мне казалось, давным-давно умершее.

Империя? Она теперь была чем-то вроде миража, прекрасного, конечно, но проигрывающего прекрасной реальности хотя бы самим фактом своей иллюзорности. Да, покамест окружающая реальность была для меня идеальной, а почему — кто угадает? Наверное, так же и Антей понятия не имел, почему сила приходит к нему из основательно удобренной коровьим дерьмом пашни или затоптанной овцами жухлой травы. Но ведь приходит…