Венец рабов
Шрифт:
– Ну, по крайней мере у нас будет Зилвицкий, который поможет с ними управиться, - заметил он с некоторым облегчением.
– О, это заставляет меня чувствовать себя намного спокойнее, сэр, - фыркнула Хофшульте.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве это не тот парень, который пошёл и высвивстал Одюбон Баллрум, когда ему понадобилась небольшая неофициальная команда поддержки?
– Ну, тот самый, - сознался Григгс.
– Замечательно, - повторила Хофшульте и покачала головой. Затем она неожиданно усмехнулась.
– По крайней мере, скучно не будет, сэр.
– Определённо,
– Честно говоря, сержант, я думаю, что мы все на этом заработаем "Шипящую Кису". Пасти принцессу, прикидывающуюся принцессой семнадцатилетнюю девчонку, мыслителя из Антирабовладельческой Лиги и самого скандально известного бывшего агента Звёздного Королевства посреди такого запутанного клубка интересов, как похороны Штейна на планете вроде Эревона?
– Он покачал головой.
– Наверняка закончится "Шипящей Кисой".
– Надеюсь, что нет, сэр, - со смехом отозвалась Хофшульте.
"Шипящей Кисой" королевские гвардейцы называли Крест Адриенны. Медаль была учреждена Роджером II для награждения гвардейцев, которые рисковали своими жизнями - или отдали их - ради спасения жизни кого-то из королевского семейства за исключением самого монарха. На кресте был изображён шипящий древесный кот (слухи гласили, что образцом послужил кот кронпринцессы Адриенны Дианкехт) и за прошедшие с момента учреждения двести пятьдесят стандартных лет им были удостоены одиннадцать человек. Девять награждений были посмертными. Разумеется, решил лейтенант, путешествие их всех на самом деле не прикончит. Только заставит себя чувствовать именно так.
– Ну, ладно, - произнёс он наконец.
– Думаю, могло быть и хуже. Мы могли получить для комплекта и принцессу Джоанну. Представьте, на что бы это было похоже.
Они переглянулись, представляя, во что превратила бы младшая дочь королевы уже имеющуюся устрашающую смесь, и дружно поёжились.
Глава 3
– Адмирал Драшкович, прибыл капитан Оверстейген.
Тёмноглазая брюнетка в форме красного адмирала при объявлении дежурного оторвала взгляд от документов, скопившихся на её терминале.
– Спасибо, старшина, - поблагодарила она, возможно малость с большим энтузиазмом, чем полагалось испытывать Пятому Космос-лорду Королевского Флота Мантикоры при появлении простого капитана, и добавила: - Пожалуйста, пригласите его.
– Есть, мэм.
Дежурный вышел, и адмирал поспешно сохранила документ, который просматривала. Затем встала и подошла к дорогому журнальному столику, стоящему в уголке для переговоров. Дверь в её офис отворилась снова, и дежурный ввёл мужчину в чёрной с золотом форме капитана первого ранга КФМ.
– Капитан Оверстейген, мэм, - доложил он.
– Спасибо, старшина, - адмирал протянула руку, и приветливо улыбнулась своему гостю.
– Можете оставить нас, - добавила она, даже не глядя на дежурного.
Тот снова вышел, а она крепко пожала руку капитана.
– Рада видеть вас, капитан, - тепло сказала она и указала свободной рукой на приготовленные кресла.
– Пожалуйста,
– Спасибо, мэм, - поблагодарил Оверстейген, и если его и посетила мысль, что обычно полный красный адмирал не приветствует командира простого тяжелого крейсера с таким энтузиазмом, то на его лице и в поведении, когда он воспользовался приглашением, это никак не отразилось. Он устроился в указанном кресле, скрестил ноги и посмотрел на своего начальника с вежливым вниманием.
– Кажется, у меня ещё не было возможности поздравить вас, капитан, - начала адмирал, усевшись в кресло по другую сторону журнального столика.
– То, что вы провернули в Тиберии, было впечатляющим.
– На мою долю просто выпало немного больше удачи, чем обычно следует рассчитывать, - ответил он спокойным и ровным тоном.
– И, что ещё важнее, мне как никогда повезло на отличную команду и офицеров.
На какой-то миг Драшкович казалась немного захваченной врасплох. Но потом улыбнулась.
– Уверена, что это так. С другой стороны, даже с большим везением и отличной командой, требуется из ряда вон выходящий капитан, чтобы покончить с четырьмя тяжелыми крейсерами солли. Даже, - добавила она, жестом останавливая его порыв возразить, - если на вышеупомянутых крейсерах силезские команды. Вы дали нам повод для гордости, капитан. Вы и ваши люди.
– Спасибо, мэм, - повторил он снова. В конечном итоге, он мало что ещё мог сказать в этих обстоятельствах.
– Пожалуйста, - ответила она.
– В конце концов, видит Бог, насколько сильно в эти дни флот нуждается в любых хороших новостях!
– Адмирал покачала головой.
– Меня никогда не перестаёт удивлять, как быстро все забывают то, что было сделано. Полагаю, это ещё один пример из серии "Да, но что вы сделали для нас сегодня?"
– Разве это не всегда так, мэм?
– слегка усмехнулся Оверстейген.
– Полагаю, не так уж неразумно для обывателя слегка теряться в догадках, что именно делает для него Флот в эти дни.
– Драшкович вопросительно изогнула бровь, и он снова улыбнулся, на этот раз шире.
– Я имею в виду, - объяснил он, - в свете текущих споров между правительством и оппозицией о том, что Флот должен делать.
– Понимаю, что вы имеете в виду, - согласилась адмирал Драшкович, и, откинувшись в кресле, посмотрела на него с тщательно замаскированной задумчивостью. В нём было что-то сбивающее её с толку. Хотя нет… скорее смущающее. Он говорил правильные вещи, однако у неё было такой чувство, что он имел в виду не совсем то, что полагала она. Какая-то её часть практически подозревала, что он смеётся над ней, маскируя это уважительным выражением и аристократическим акцентом, но это было бы нелепо, и она это знала.
Если капитан и чувствовал какой-либо дискомфорт под её взглядом, он превосходно это скрывал. Вне всякого сомнения, у него в этом была большая практика. В отличие от Драшкович, он не только происходил из флотской семьи, но и мог похвастаться связями на самых головокружительных верхах мантикорской знати. Он, вероятно, посетил больше официальных ужинов и видел больше старших офицеров и знатных пэров, чем сама Драшкович, несмотря на почти полстолетия разницы в возрасте. И пропасть между их рангами.