Венец творения
Шрифт:
— Терпение, человек. Тебе нужно учиться терпению. Подожди еще немного, и ты все поймешь.
Я скрестил руки на груди и демонстративно кивнул. Этот картинный жест стоил мне немалых усилий и был вознагражден холодным огоньком ярости, на мгновение вспыхнувшим в глазах демона. Чешуйчатый хвост дернулся, царапнув асфальт. С едва слышимым шелестом на лапах во всю длину выдвинулись когти.
Как все-таки легко вывести из себя посланцев иных сфер. Привыкшие к благоговейному страху, почету и уважению, они моментально впадают в ярость, стоит только продемонстрировать
Другое дело, что дерзить в лицо демону или, если на то пошло, — ангелу, решается далеко не каждый.
Но я был почти уверен, что Аваддон не станет применять силу. Не для того он передо мной столько распинался, чтобы потом перервать глотку…
Неожиданно вспомнилась Ирина. Ее бездонные зеленые глаза. Лицо, волосы, улыбка… Наваждение было таким сильным, что я даже почувствовал запах ее волос, словно она стояла здесь, рядом.
Я затряс головой, чтобы изгнать видение.
Некогда сейчас предаваться иллюзиям. Не время… Время мечтаний закончилось три десятилетия назад. Ему на смену пришло время жестоких реалий. И никто не знает, чем оно закончится: пламенем очищения, великой Тьмой или эпохой человеческого счастья… Последнее, впрочем, маловероятно.
Опять отвлекаюсь.
Я снова мотнул головой. Ладонью взъерошил волосы.
И поднял взгляд.
Демон, растянув щетинистые губы в улыбке, в упор смотрел на меня. В нечеловеческом взгляде стыли бесконечные озера черного льда. Медленно скользящий в воздухе едкий запашок тьмы превратился в нестерпимую вонь. Казалось, он способен даже разъедать кожу. Все тело немилосердно чесалось. Я передернулся.
Аваддон продолжал улыбаться… Улыбка демона — кто не видел, никогда не поймет. Мерзость страшная.
— Как хочешь, человек… Как хочешь… Насколько я понимаю, ты отказываешься?
— Какая проницательность… — Я подпустил в голос побольше язвительности.
Зря старался. Аваддон полностью проигнорировал мои потуги.
— Понимаю, — проскрежетал демон. — Вы, смертные, всегда были слишком привязаны к своему телу. Всегда слишком любили жизнь. Порой можно только удивляться, на что идет человек, чтобы хоть ненадолго отсрочить переселение к нам…
Демон лениво почесался выпущенными когтями. Противно заскрипела чешуя. Несколько мелких чешуек отвалились и, кружась, упали на асфальт. Я молча проводил их взглядом… Что угодно, только не смотреть ему в глаза.
— Ты знаешь, что исполнивший свое предназначение мессия уходит из этого мира. Умирает. Ты хочешь жить… Я не виню тебя, человек. На твоем месте я поступил бы точно так же. В конце концов, что значит чужая жизнь против своей? Множество людей каждый день делают такой выбор. Некоторые из них после этого даже попадают в рай. Впрочем, к тебе это не относится… Ты все еще не боишься?
Я нашел в себе силы помотать головой. Аваддон улыбнулся еще шире:
— Хорошо.
Глаза демона блеснули ледяным пламенем абсолютной черноты. Против воли я вздрогнул и отступил на шаг.
— Ты отказался, человек. И это значит,
Я задохнулся, открыв рот и забыв, как дышать…
Ирина!..
Демон медленно повел плечами — совсем как человек. Только в глазах его светились совсем уж нечеловеческая злоба и ненависть.
— Теперь ты понял, чего должен бояться?.. О, да ты уже боишься. Великолепно! Ах, какая восхитительная ненависть… Человек, с каждым днем ты нравишься мне все больше и больше. Давай не будем доводить до крайности, и тогда мне не придется убивать тебя. Поверь, мне будет очень-очень неприятно это делать. Но если смертные ведут себя неразумно, их все же приходится наказывать — хотя бы в назидание другим.
Я молчал. Сказать было нечего. Да я и не уверен, что смог бы. Враз пересохший язык упорно отказывался повиноваться. Демон продолжал довольно скалиться.
— Веди себя благоразумно, человек, и останешься жив. Напади на меня — и умрешь, после чего умрет твоя жена. Сделай то, что потребуется, — и она останется жить… Самопожертвование тоже одна из самых загадочных черт человеческой натуры.
— Она светлая, — только и смог выдавить я. — Она же светлая…
— Светлая, темная… — Демон поморщился. — Какая разница? Она мессия, прошедшая все этапы подготовки и способная в любой момент принять силу… Кое-что, конечно, придется поправить — избавиться, например, от излишнего идеализма, — но это нетрудно: парочка соответствующих снов, немного жизненных невзгод. К сроку вполне можно успеть… Ну как? Твое мнение?
— Как… как я узнаю, что делать и когда?.. — со второй попытки кое-как сумел выдавить я.
Аваддон пренебрежительно махнул лапой. Сердито вжикнул вспоротый длинными и острыми когтями воздух.
— Иди домой, человек. Когда придет время, ты поймешь… И, если все сделаешь правильно, после всего я лично присмотрю, чтобы ты еще на десяток-другой годков подзадержался в этом мире. В качестве награды за верную службу.
Я медленно попятился, стараясь не отрывать глаз от пренебрежительно повернувшегося спиной демона. Водовозов держался рядом. В его руке меч застыл как влитой, в то время как мои пальцы дрожали так, что я был не уверен, смогу ли вообще поднять оружие, если сейчас из-за угла на нас выскочит какой-нибудь заблудший мертвяк или зилот.
Впрочем, я почему-то знал: не выскочит. Пока того не захочет Аваддон — не выскочит.
— Мы что, так и уйдем? — тихо спросил Водовозов, поглядывая то на меня, то на демона. — Сбежим, даже не попробовав ничего сделать?
Я глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями. Вроде бы получилось. Только вот пальцы упорно продолжали дрожать. И голос… Что у меня с голосом?
— А что мы можем сделать? Пока он здесь, у нас не будет ни единого шанса… Или ты хочешь подраться с демоном?