Венецианская маска
Шрифт:
По-прежнему растерянная, нетвердыми шагами она шла, повинуясь его руке. Ей было радостно повиноваться этой руке, помогающей ее бегству, хотя она так до конца и не знала, от чего бежит. Все, что она вынесла из этого — это ощущение его заступничества, под прикрытием которого она вышла с ним и спустилась по лестнице.
В вестибюле он обратился к портье, облаченному в ливрею:
— Гондолу мадам виконтессе де Сол.
Она нежно смотрела на него, пока в ожидании стояла
— Что это, Марк? Вы же знаете, что я не понимаю.
— Поймите, что в моем лице вы имеете друга, который навсегда сохранит память о долге, в котором он находится перед вами. Мы расстаемся здесь, Анна, и, быть может, никогда больше не встретимся. Но если я еще могу помочь вам, пошлите мне весточку в Авонфорд в Уилтшире. Я запишу для вас адрес.
Он прошел в комнату портье и на листе бумаги, поданном помощником портье, быстро написал карандашом, после чего вручил ей этот лист. При виде написанного на ее лице не осталось ни кровинки. Она смотрела на него почти с ужасом.
— Это невероятно. Вы смеетесь надо мной. Почему?
— Разве я смеюсь над вами? Это еще более невероятно, чем может показаться, если подумать, как судьба свела нас через Лебеля. О да, я — Марк-Антуан де Сол, дорогая моя. Я не был гильотинирован и никогда не был женат. Теперь вы понимаете…
— И все эти месяцы…
— Моей привилегией было созерцать свою вдову. Уникальный случай. Идемте, ваша гондола ждет.
Он провел ее по мраморным ступеням.
— Давайте по крайней мере расстанемся друзьями, моя виконтесса.
Он склонился и поцеловал ей руку и поддержал спутницу, когда она вступала в лодку.
Когда гондола заскользила от ступеней, он с минуту смотрел вслед маленькой съежившейся фигурке в шелках и кружевах подушек фелцы.
Только теперь ему пришло в голову, что даже сейчас он не знает ее имени.
Глава XXXIX. ОТЪЕЗД
Когда он вернулся в гостиную, Изотта, предупрежденная о появлении Марка-Антуана его проворными шагами, уже стояла возле двери. Со смехом, который был похож на рыдания, она шагнула прямо ему в объятия и искренне, не скрываясь от остальных, поцеловала его в губы.
— Это за милосердие, которое вы проявили, Марк.
В свою очередь и он поцеловал ее.
— А это в знак любви, которую я предлагаю вам. Со всей серьезностью к тому, что должно за этим следовать.
Граф возразил, улыбаясь их естественному нетерпению:
— На сегодня этого достаточно, если вы хотите добиться желаемого, — сказал он. — Вам нельзя терять времени, Марк.
— Я не потеряю ничего. Жизнь только что приобрела огромную
Граф вздохнул.
— Плоды эти сорваны в сумерках, спустившихся над нашей Венецией.
— Но с дерева, которое процветало, когда солнце стояло высоко, и которое богато благоуханием и питательными соками, распространяемыми Венецией на свои плоды. Это не исчезнет, господин граф, пока у людей существует память.
За дверью раздались быстрые шаги. Лакей открыл ее, и в комнату ворвался Филибер, пухлый и запыхавшийся.
— Месье! Месье!
Он подбежал к Марку-Антуану и затараторил:
— Спасайтесь, месье! Месье майор Санфермо находится в гостинице «Шпаги» с шестью сопровождающими, которые ждут вас, чтобы арестовать.
— Когда вы отправились?
— Он сам отправил меня, месье.
— Отправил сам?
— Чтобы рассказать вам, что ему приказано разыскать вас в гостинице «Шпаги» и, что если вас там не будет, он должен ждать вашего возвращения. Верный этому приказу, он ждет вашего возвращения. Поэтому он просит вас не возвращаться, а уезжать немедленно из Венеции, ибо он будет не в силах долго ждать в гостинице. Таковы точные слова майора. Поэтому спасайтесь, месье, пока есть время. Я привез чемодан с кое-какой одеждой для вас.
— О, самый заботливый из слуг! Вы видите, Доменико? Нам лучше поторопиться с отъездом.
— Куда мы едем, месье? — спросил Филибер.
— Мы? Ты едешь со мной, Филибер?
— Конечно, месье. Куда угодно, если только вы бросите свою привычку исчезать.
— Отлично, юноша. Я думаю, это будет Англия.
Он вернулся к Доменико.
— Теперь я в ваших руках. Вы будете моим покровителем перед вашим другом адмиралом. Затем, если он отправит нас на галере к британской эскадре в Пуле, я буду вашим покровителем там и увезу вас с собой в Авонфорд.
— Это более заманчиво, чем Вена, если вы можете стерпеть мое общество.
Обняв одной рукой Доменико за плечи, другой он обвил талию Изотты и привлек ее к себе.
— Терпеть ваше общество! Вы — заложник и будете выкуплены вашими родителями, когда они приедут, чтобы обменять вас на свою дочь.
Доменико посмотрел на отца.
— Я предупреждал вас, сэр, что он может забрать и вас под ваше слово, когда вы пообещали ему, что у вас нет ничего, что не принадлежало бы ему, стоит лишь спросить.
В эти волнующие мгновения расставания Изотта, казалось, совершенно забыла, что однажды ей пришло на ум надеть маску и вуаль.