Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник)
Шрифт:
– Да.
– Сангуилл снабдит вас всем необходимым. Прежде всего вам следует обратить особое внимание на улики, которые показались нам не имевшими значения при первом рассмотрении. Через полгода они могут наполниться новым важным смыслом. Если дать возможность человеку проанализировать пережитое им тяжелое испытание, то зачастую это помогает выявить мелкие факты, восполнить пробелы в памяти, которые случились во время бесед непосредственно после освобождения. Человеческое сознание – несовершенный инструмент, и, восстанавливая в памяти события, оно отвергает или даже прячет детали, поскольку их затмевают значительные и весомые факты, которые кажутся имеющими отношение к делу. Уверен, вы понимаете это, но, как всякий педант, я получаю удовольствие, повторяя прописные истины.
Буш улыбнулся. Последняя
Позднее, уже у себя в кабинете, Буш признал, что хорошо осознавал только первый из затронутых аспектов. Второй не приходил ему пока в голову, хотя это не означало, что он не мог задуматься о нем в другое время. Буш снял трубку, позвонил Сангуиллу и попросил назначить для него завтра встречу с двумя мужчинами, которые подвергались похищениям. Однажды он уже беседовал с каждым из них. Теперь ему хотелось свести их вместе.
Буш посмотрел на часы. Семь вечера. Он позвонил в приемную, заказал кофе с бутербродами и взялся за кипу папок в оранжевых обложках. В них содержались записи и рапорты в связи с работой, проделанной как полицией, так и его департаментом в связи с делами о похищениях.
К полуночи он тщательно изучил материалы и составил список вопросов, требовавших дополнительного расследования. Затем наговорил на диктофон текст, где отдельно выделил три задачи, какие хотел поставить перед Скотленд-Ярдом. Остальное ему предстояло взять на себя.
Три пункта для Скотленд-Ярда были такие:
1. Провести проверку списков членов гольф-клубов «Крауборо бикон» и «Тивертон» за последние три года, отметив фамилии мужчин или женщин, которые числились членами обоих одновременно.
2. Проверить гостевую книгу записи посетителей клубов, выделить личности, «засветившиеся» в обоих.
3. Фотографию карнавальной маски Торговца показать всем производителям подобной продукции в стране с целью опознания. Если производитель будет установлен, составить список точек розничной продажи на внутреннем рынке и за рубежом.
Три пункта для личной проверки были сформулированы следующим образом:
1. Звук оживления (шелеста бумаги) и звонок маленького колокольчика?
2. Ограничение радиуса перемещения поездом или автомобилем. От Ньюбери до Рединга после телефонного звонка. Два часа в первом случае, час – во втором.
3. Вода?
По окутанным ночной тьмой улицам Буш вернулся домой, принял ванну и лег спать. На следующее утро с почтой доставили письмо от жены. Она сообщала, что возвращаться к нему не собирается. Выражала готовность подчиниться его выбору (поскольку это могло негативно повлиять на его профессиональный статус или на перспективы в будущем) и либо самой предоставить основания для развода, либо позволить сделать это ему. Буш сунул конверт в карман, не испытав никаких эмоций. Вскоре у него, наверное, найдется время все обдумать и дать ей ответ. Сейчас же его мысли занимали иные проблемы.
Мисс Рейнберд проснулась, снова не увидев ночью никаких снов. Чувствуя себя свежей и отдохнувшей, она пришла к разумному выводу, что глупо позволять каким-то снам доводить себя до взвинченного состояния. Всех посещали странные сны. И нужно научиться не обращать на них внимания. И теперь она не понимала, каким образом Иде Куксон удалось уговорить ее встретиться с этой сомнительной и вульгарной особой – мадам Бланш.
Когда горничная принесла ей утренний чай и открыла шторы, мисс Рейнберд велела передать шоферу, чтобы готовил «роллс-ройс» к половине десятого. Она поедет в Лондон. И побалует себя парой часов выбора покупок в «Хэрродсе». Мисс Рейнберд все еще получала удовольствие, зная, что вернется из центра города ближе к вечеру и не подвергнется унизительному допросу помрачневшего Шолто, где она была, сколько денег истратила и на что. В последние годы жизни Шолто стал совершенно невыносим.
А Джордж тем же утром снова ехал в Чилболтон и сожалел о прекрасной погоде. Если ты возникал на пороге, поливаемый сильным дождем и обдуваемый холодным ветром, забиравшимся за воротник, мало кто удержался бы, чтобы не пригласить тебя в дом на чашку чая, за которой дело быстро доходило до пересказа местных сплетен. Его всегда поражало, как люди любили откровенничать с незнакомым человеком. А все от одиночества. Годился кто угодно, лишь бы потрепать языком с полчасика. Ты доставал свой солидный с виду блокнот. Это был, видите ли, опрос общественного мнения для крупной лондонской компании, занимающейся консультациями в области рекламы. Редко кто хотя бы пытался понять, о чем ты вообще толкуешь. Какую ежедневную газету вы выписываете? А какие журналы? О да. Очень интересно. Вы у меня только вторая за утро, мэм, кто читает подобное издание. Качественная полиграфическая продукция. А ваши детки и остальные члены семьи? Тебе все подробно рассказывали. Чем занимается ваш супруг? Данный вопрос вызывал фонтан информации. Ты узнавал, кем он работал в прошлом, кем был сейчас и кем ему следовало бы стать наряду со всеми его слабостями и привычками. Семейная картина как на ладони.
– Знаешь, что получается, Альберт, – сказал он и потрепал пса по голове, – в одном из домов ты натыкаешься на старого хрыча, а он, оказывается, прежде работал в Рид-Корте. Или на любителя собирать всякую грязь вообще, провонявшего пивом козла, который расскажет тебе обо всех скандалах и самых невероятных слухах, гуляющих по поселку. Но пойми, Альберт, оттого, что умею все это выведать лучше многих, я все равно не получаю удовольствия. Ведь многие из них – свиньи и подонки. Они обожают облить дерьмом соседа. А еще, Альберт, приходится быть начеку с женщинами. Понимаешь почему? Такому-то симпатичному малому, как я. Это не шуточки. Помнишь ту девку в школе? Как же ее звали? Там уже прошлись четверо, целая очередь выстроилась, но поймали почему-то именно меня. Право, мне жаль, что нет сегодня ни того ни другого.
Он принялся насвистывать себе под нос. Что поделать, если хоть что-то изменить не в твоей власти?
В тот вечер мужчины, ставшие жертвами похищений, пришли на встречу с Бушем в гостевую комнату его департамента. Оба являлись членами парламента, однако понятия не имели об истинных функциях данного секретного подразделения. Для них оно представлялось чем-то вроде малоизвестного отдела министерства внутренних дел, координировавшего работу полиции по всей территории страны. Но они догадывались, что здесь не следует задавать лишних вопросов. Все, о чем говорилось в комнате, открыто записывалось на магнитофон.
Ричард Пэйкфилд принадлежал к правому крылу лейбористской партии. Это был типичный выпускник Итона, лет сорока. Высокий мужчина с широко открытыми глазами, подвижный, энергичный, легковозбудимый, полный невыполнимых идей. Несмотря на трубку, которую он почти не выпускал изо рта, Пэйкфилд производил впечатление школьника-переростка, развитого не по годам.
В вечер своего похищения он решил прогуляться пешком до своего отеля в Саутгемптоне, где выступал на политическом митинге. Пэйкфилд пересекал не слишком ярко освещенную площадь перед гостиницей, когда его окликнули по имени со стороны припаркованных автомобилей. Он подошел ближе и увидел за рулем машины женщину, опустившую стекло. Ему запомнилось только, что она была в темном плаще с высоким воротником, скрывавшим лицо. Шляпы не носила, и волосы показались ему короткими и светлыми. Стоило ему склониться и спросить, что ей угодно, как кто-то – предположительно мужчина – приблизился сзади. Пэйкфилд почувствовал острую боль в верхней части левой руки и лишился сознания, не успев даже выпрямиться. Угнанный «ровер» был обнаружен на следующее утро на обочине шоссе в трех милях от Саутгемптона. Автомобиль принадлежал коммивояжеру, остановившемуся в том же отеле и рано отправившемуся спать, а потому похитители могли быть уверены, что об угоне никто не узнает до наступления нового дня. Пэйкфилд очнулся в помещении, где его продержали до той самой ночи, когда он был освобожден.