Венецианский контракт
Шрифт:
Фейра раскрыла руку и увидела, что ладонь кровоточит там, где ногти вонзились в кожу. Она ждала – само олицетворение юности и здоровья, – протянув руки в мольбе, одна из них кровоточила, как у пророка-пастуха, а другая сжимала флакон с чудодейственным лекарством.
Этого оказалось достаточно.
Толпа сбила её с ног.
Пока люди кричали и толкались, протягивая ей деньги, она услышала истинную причину своего успеха. Снова и снова она слышала, как оскорбляли турок, называя их дьяволами, демонами и псами. Снова и снова она слышала ужасающую ложь, которую передавали из уст в уста, об их религии; она слышала,
Аннибал сразу отбросил всякие сомнения в успехе Фейры. Всю неделю она возвращалась на рынок и рассказывала ту же историю, украшая её и отшлифовывая, хотя каждое слово давалось ей с трудом. Толпа росла и менялась каждый день; у неё покупали учителя, священники и даже один стражник в такой же ливрее, как у тех, которые прогнали её от замка дожа. Однажды она даже увидела в толпе врача, тянувшего за собой тележку с собственными снадобьями, его клюв напоминал маску Аннибала, но у него вокруг его глаз были нарисованы черные очки. Он внимательно слушал её и вскинул голову, как воробей, стоило ей произнести имя Аннибала. Фейра запнулась и внезапно ощутила опасность. Она заработала столько денег на этой неделе, что привлекала внимание. Может, ей лучше не возвращаться сюда несколько дней.
Продав все бутылочки, она обратилась за помощью к одному из стражников Совета, чтобы отогнать рассерженную толпу. Он посоветовал ей не ходить вдоль берега, так как это слишком опасно, и она нырнула в маленькие улочки, куда не проникало солнце. Через несколько минут она оказалась в знакомом районе. «Почему бы и нет?», – подумала Фейра, повернув к небольшой площади, где стоял дом с золотым циркулем над дверью.
С тревогой в сердце девушка постучалась: в конце концов, она покинула этот дом как турецкая шпионка, но хотя она не сомневалась в том, что Палладио будет рад её видеть, другие, конечно, вряд ли ей обрадуются.
Дверь открыла Корона Кучина, и Фейра стояла, взволнованная, понимая, что в какой-то степени выдуманный ею рассказ был вполне реальной историей для этой женщины, чей муж погиб от рук турок. Но кухарка, сделав реверанс, почтительно произнесла:
– Чем могу помочь, госпожа?.
– Корона Кучина, – воскликнула Фейра, нервно рассмеявшись, – разве ты не узнаешь меня?
Глаза кухарки округлились, как чайные блюдца, она схватила Фейру в свои медвежьи объятия, а потом принялась разглядывать её.
– Турчанка, значит, черт возьми! А я всегда считала тебя венецианкой! Иди – повидайся с хозяином. Он будет очень рад тебе.
На закате доктор Валнетти остановил свою тележку перед воротами Ufficio della Sanita et Granari Pubblici, главного здания Совета по здравоохранению.
У него было два требования, которые он передал стражнику: во-первых, немедленно отвести его к Трибуналу и, во-вторых, присмотреть за его тележкой. В ней оставалось ещё много бутылок, потому что в тот день он продал всего один «Уксус четырех разбойников». С тем же успехом, размышлял врач, поднимаясь по широкой беломраморной лестнице в большую залу, можно было позволить слугам украсть эти флаконы, потому что с сегодняшнего дня они, казалось, уже не имели
Зал Совета представлял собой великолепную комнату, занимавшую весь верхний этаж здания. Затененные окна пропускали лучи заходящего солнца в полумрак комнаты и освещали темные фрески, на которых были представлены семь ступеней алхимии. Позолоченные символы стихий и изображения магов вспыхивали глянцевым блеском в солнечном свете.
В дальней части комнаты за длинным дубовым столом, заваленным бумагами, восседали три дряхлых старца в багряных мантиях. Древние, как само Время, они шамкали обвислыми губами, утопавшими в восковых складках их жирных подбородков. Это был Трибунал Совета.
Старейший из них оторвался от подсчета ежедневной десятины и поднял дрожащую руку.
– Это вы, Валнетти?
– Да, господин судья.
– Что такое, доктор? Нам ещё надо закончить дела.
Валнетти подошел к ним ближе и рассказал о женщине в зелёном платье и её таинственной истории. Трое старцев слушали молча. Валнетти пришлось уточнить свою мысль.
– В двух словах – дела страдают из-за этой вдовушки в зелёном платье и её турецкого зелья «Териаки».
Один из судей погладил обвислый подбородок.
– Оно помогает? – громко спросил он своим дрожащим голосом.
– Она так говорит. Разве это важно?
– Валнетти, вы же знаете правила, – заметил старейший раздраженно. – Если бы она была врачом, ей пришлось бы зарегистрировать каждый ингредиент, составляющий больше одной сотой доли смеси, и уплатить налог. Но, судя по вашим словам, она частное лицо.
Валнетти прикусил язык. Как врач, он был совершенно безразличен к людским страданиям, но за годы практики ему удалось сколотить немалое состояние только благодаря своим инстинктам. Он навострил уши, когда вдова произнесла имя, которое он больше всего ненавидел, – Аннибал. Это, вкупе с её рассказом об острове, где Касон построил больницу, не могло быть простым совпадением; Валнетти был совершенно уверен, что за этим делом стоит его заклятый враг. Но до поры до времени он решил молчать, пока не будет доказательств.
– Если бы она имела лицензию врача, – продолжил второй, – это, конечно, в корне меняло бы дело.
– Разумеется, – отозвался третий старец. – В таком случае вы могли бы потребовать от неё уплаты налога. И притом немалого – если она действительно продала столько лекарства, сколько вы говорите.
Валнетти заскрежетал зубами.
– Но если её снадобье вытеснит с рынка все остальные, вы тоже много потеряете!
Повисла мучительная тишина, прежде чем первый судья снова заговорил.
– Однако он прав.
Второй тяжело вздохнул.
– Что ж, Валнетти. Выясните, откуда эта женщина; если она связана с какой-либо больницей или практикующим врачом, то, вероятно, мы могли бы принудить её зарегистрировать эту… как вы сказали?
– «Териаку».
– «Териака». Странное название.
– Но как мне узнать, откуда она?
– Дорогой друг, это же Венеция, – ответил третий судья. – Пусть за ней проследят.
Когда час спустя Фейра покинула дом Палладио, она была в таком приподнятом настроении благодаря удачному дню и встрече со своим прежним хозяином, что не заметила следившую за ней темную фигуру.