Венецианский соблазн
Шрифт:
Мы не виделись с Полиной почти три недели. Ни в какой Лондон я, естественно, не улетал. Просто понял, что до начала венецианской операции, с журналисткой мне лучше не общаться. Последняя встреча ясно доказала, что никакие психологические тренинги для спецагентов британской разведки не способны заткнуть моё желание обладать этой русской. Что-то есть в ней такое, что деморализует. Разбивает в пух и прах годами вышколенное самообладание. И я даже нашёл разгадку своей реакции на Полину. Ответ отнюдь не обрадовал меня: настоящая эта женщина. Искренняя. Бесхитростная. Что на уме, то и на языке. Сложно поверить, что в тридцать четыре года, да при своём роде
Всю свою жизнь я представлял журналистов совсем иначе. И это продиктовано не стереотипом, а опытом. Красивые женщины, работающие в разных изданиях, пару-тройку раз прошли через мою постель. И каждый раз это заканчивалось стремлением особ женского пола вынюхать какую-нибудь «ценную» внутреннюю информацию о посольстве или консульстве. Пользуясь своим обаянием, дамы-журналисты играли в игру под названием: «О, Боже, я влюбилась!» И даже получая честный ответ: между нами может быть только секс и ничего личного, не останавливал их в намерении запрыгнуть ко мне в койку. Хуже всего было, когда вчерашние леди превращались в разобиженных разъярённых мегер, начинали обрывать телефон и заваливать сообщениями. Но я никого не осуждаю. Каждый выживает в этом грёбаном мире, как может. Как ему диктует совесть. Моя говорила, что я жалкий козёл.
За всё время Полина ни разу не написала мне и не позвонила. Умная девочка. Но это не значит, что я перестал отслеживать её переписку или звонки. Ничего крамольного в контактах русской по-прежнему не было. И от этого на душе становилось ещё мерзопакостнее. Как будто ребёнка обманывал. Жалко мне её было. Но я уже слишком далеко зашёл, чтобы отказаться от возможности добраться до чертежей Ромеро.
С тяжёлым сердцем захожу в лифт. Остаются считанные мгновения до момента, когда уже точно вспять не повернуть.
«Соберись, тряпка!» – зло бубню себе под нос. – «Думай головой, а не головкой».
Полина открывает дверь. Улыбается. Рада меня видеть. Я прекрасно знаю, что нравлюсь ей. И при других обстоятельствах у нас могла бы получиться красивая романтическая история. О большем речи не идёт. Не при моей собачьей жизни заводить длительные отношения и подвергать угрозе другого человека. Но имеем, что имеем. И поэтому даже короткого романа с русской не могу себе позволить.
Полина
– Держи, – Джеймс протягивает мне файл с документами. – Здесь твои билеты, бронь гостиницы и деньги. Ты летишь в отпуск. Хочешь посетить Венецию, Флоренцию и Рим. Запомнила?
Молча киваю.
– В Венеции у тебя забронирована гостиница «Золотой лев». Твой самолёт приземлится в одиннадцать утра по местному времени. Доберешься из аэропорта до центра города. Заселишься в отель. Я приду к трём часам в твой номер.
– А если рейс задержат?
– Вот телефон, – Джеймс протягивает мне простенький кнопочный аппарат. – Мой номер уже вбит. С этого сотового никому не звонить и не писать кроме меня. Вопросы есть?
– Мог бы и на бизнес-класс раскошелиться, а не запихивать меня в эконом, – говорю, разглядывая билеты.
Мужчина смотрит на меня, как на умственно отсталую.
– Наша задача сделать всё максимально тихо. Не привлекая лишнего внимания. У обычной журналистки не может быть денег на бизнес-класс. Усекла? Удачного путешествия! – Джеймс направляется к двери.
– Подожди! Почему я лечу одна. А ты?
– У меня дела. Встретимся через три дня в Венеции.
***
Перелёт проходит нормально. Расшалившиеся нервишки
В голове всплывает воспоминание о нашем знакомстве с Марчелло. Я тогда в Италии оказалась впервые. Заработала приличные (как мне казалось в ту пору) деньги и купила билеты в Венецию. Со школы бредила этим городом. Считала его фантастическим, нереальным, а ещё неимоверно крутым из-за того, что там нет автомобилей. Нет современных домов. И вообще ничего, напоминающего о том, что на дворе двадцать первый век. Это как сесть в машину времени и перенестись сквозь века в эпоху Возрождения.
Венеция не подвела. Оправдала самые смелые надежды. Оказаться одной в Царице Адриатики в разгар Карнавала – то ещё приключение. Вдоль набережных прогуливаются люди в костюмах семнадцатого века. Ветер с лагуны раздувает чёрные шёлковые плащи. И вокруг маски, маски, маски. На площадях играют оркестры, идут представления. Город не спит ночи напролёт. В изящных палаццо устраивают балы, попасть на которые стоит хороших денег. Но, несмотря на это, билеты распродаются чуть ли не за год вперёд.
В каком-то журнале я вычитала однажды: в Венеции надо обязательно заблудиться, чтобы почувствовать душу города. Это совсем не сложно. Узкие переулки причудливо петляют и внезапно заканчиваются тупиками. Стоит только один раз свернуть не туда и всё – конец намеченному маршруту. А с моим врождённым топографическим кретинизмом никакая карта не поможет найти обратную дорогу.
Так я встретила Марчелло Ромеро. Среди ажурных мостов и лабиринта средневековых улиц спросила незнакомца, как мне выйти к гостинице. И пропала. Хотя не совсем так. Сначала я держала оборону и даже от ужина отказалась. Но уже на следующий день стала любовницей венецианского архитектора.
Боже! Как он был хорош! Я и представить не могла, что в жизни существуют такие мужчины. Элегантный, утончённый, слегка циничный. От его селективного парфюма голова шла кругом. Добавьте к этому горящие чёрные глаза-угли, бешеную сексуальную энергетику, обожание в каждом взгляде, восхищение в каждом слове и немного вина. А вокруг Венеция. Виды на Сан-Джорждио Маджоре на заре, крики чаек, звон колоколен, сотни алебастровых мостов, запах мёрзлых водорослей. Ну какая бы женщина здесь устояла? Да никакая.
И нет, Марчелло совсем не эталонный красавец. Среднего роста, поджарый, слегка за сорок. Слова, которые его лучше всего характеризуют – шарм и обаяние. А для меня это убийственное сочетание. Никогда не нравились глянцевые красотуны с обложек журналов.
А ещё был секс. Исполнял итальянец бесподобно. Природа не поскупилась на его первичные половые признаки. И что немаловажно Марчелло виртуозно умел обращаться с отсыпанным ему богатством.
Так я и влипла. Увязла по уши. И если со мной было всё ясно, то вот с Ромеро не очень. Многие месяцы я задавалась вопросом: что он во мне нашёл? Не самая красивая. Тело – далеко не модельное. Обычное. По-итальянски двух слов связать не могла. Да ещё и жила за четыре тысячи километров.