Шрифт:
Творец московской гофманиады
Александр Васильевич Чаянов родился в Москве 17 (29) января 1888 года. Его отец – Василий Иванович – по происхождению крестьянин Владимирской губернии, мальчиком пошел работать на ткацкую фабрику в Иваново-Вознесенске. С течением времени стал компаньоном хозяина, затем открыл собственное дело. Видимо, Василий Иванович обладал незаурядными организаторскими способностями и интерес к организации производства передал сыну. Мать – Елена Константиновна Клепикова – происходила из мещан города Вятки, из культурной семьи, где вполне понимали необходимость образования. Она была в первой группе женщин, допущенных к учебе в Петровской земледельческой и лесной академии в Москве, и окончила
Детство и школьные годы А. В. Чаянова прошли в старом московском районе – в бывшей Огородной слободе, возле знаменитой церкви Харитонья в Огородниках, в Малом Харитоньевском переулке (ныне ул. Грибоедова, 7). При упоминании этого адреса, конечно, сразу же вспоминаются строки из «Евгения Онегина» о приезде в Москву Татьяны Лариной.
Дом, который московское предание называло «домик Лариных», стоял напротив дома, в котором жили Чаяновы, и был виден из их окон. Он оставался таким же, каким был в пушкинские времена и каким увидела его Татьяна.
В то время, когда Чаяновы поселились в Малом Харитоньевском, было уже известно, что дом, в котором они живут, построен на территории бывшего владения Пушкиных, которое принадлежало с 1798 года бабке А. С. Пушкина Ольге Васильевне, здесь жили в начале XIX века дядя поэта Василий Львович и тетка Анна Львовна. В годы детства А. С. Пушкина его родители также жили в этих местах.
Вообще эпоха конца XVIII – начала XIX века оставила здесь много воспоминаний, тут жили или бывали Карамзин и И. И. Дмитриев, Херасков и князь Н. Б. Юсупов, к которому Пушкин обращался с посланием «К вельможе», создав в нем яркий образ просвещенного мудреца «века Екатерины».
Тут же, наискосок, стоял в чаяновские времена скромный деревянный домик с мезонином в три окна, с палисадником, садом и сараями, принадлежавший отцу художника П. А. Федотова, здесь же родился и художник. По его словам, героев в сюжеты своих картин, «быт московского купечества» он черпал из «детских впечатлений», из наблюдений, «сделанных… при самом начале моей жизни». И в память А. С. Пушкина также сильно врезались ранние детские впечатления от жизни в Харитоньевском переулке, от сада Юсупова, описание которого он начинает словами: «В начале жизни школу помню я…»
Чаянов получил хорошее первоначальное домашнее образование, с детства владел основными европейскими языками, в доме была богатая в разнообразная библиотека. На развитие его литературных, эстетических вкусов решающее влияние оказала мать. Область занятий его двоюродного брата, библиографа, коллекционера, в будущем главного библиографа Библиотеки имени В. И. Ленина, С. А. Клепикова, с которым А. В. Чаянова связывала многолетняя дружба, может дать представление о широте интересов чаяновского круга.
Впоследствии эстетические впечатления первоначальных детских лет и ставшие ему известными тогда исторические предания будут постоянно привлекать его и наконец отобразятся в литературных, искусствоведческих, исторических занятиях Чаянова. Но в годы детства и отрочества он находится под сильнейшим влиянием и другой стихии, других традиций общественных идеалов шестидесятых годов. Семья Чаяновых была достаточно типичной разночинной интеллигентской семьей – без прямых связей с революционной средой, но духовно исповедывающей народничество. Среди этого круга особенной симпатией пользовалась Петровская земледельческая и лесная академия. Первый директор академии Н. И. Железное в речи на торжественном открытии академии в 1865 году сказал, что она является учебным заведением, в котором бы «каждый молодой человек мог получить высшее хозяйственное образование, готовился принять участие в одном из важных общественных стремлений – в увеличении вещественного благосостояния нашего отечества». По своему составу Петровская академия была самым демократическим учебным заведением России. Один из студентов академии 'В. А. Анзимиров рассказывает об атмосфере, царившей в ней: «Петровская академия не давала ни чиновной, ни денежной карьеры. Лучшим в ней элементом
Чаянову родителями была предопределена практическая деятельность «в увеличении вещественного благосостояния нашего отечества», поэтому его отдали учиться не в гимназию, а в частное реальное училище К. П. Воскресенского на Мясницкой улице – одно из лучших московских реальных училищ. По окончании его в 1906 году он поступил в Петровскую академию, которая в то время официально именовалась Московским сельскохозяйственным институтом, но, по традции, ее называли в Москве попрежнему. На решение Чаянова поступить в Петровскую академию повлияла, видимо, и семейная традиция: кроме матери, среди родственников со стороны отца также были агрономы. Но его выбор был сделан совершенно сознательно, и ни о каком давлении со стороны родителей не может быть и речи. Чаянов принадлежал к той части студенчества, которая шла в академию «для изучения естественно-исторических и общественных наук».
В студенческие годы, причем довольно рано – на втором курсе – у Чаянова определились его научные интересы и направление деятельности, он глубоко и серьезно занялся общественной агрономией. Под руководством таких выдающихся ученых, как А. Ф. Фортунатов, Н. Н. Худяков, Д. Н. Прянишников, он осваивает весь цикл практических знаний (о тщательности экспериментальной работы в лаборатории профессора Н. Н. Худякова он рассказывает в воспоминаниях о нем) и одновременно приступает к самостоятельной научной работе в студенческом кружке. Много лет спустя академик Д. Н. Прянишников напишет в своих воспоминаниях об этом времени: «Помимо обязательных работ, студенты охотно занимались в кружках, число которых достигло 20. В этих кружках вы явились способные работники, и многие из них стали впоследствии видными профессорами: Вавилов, Чаянов, Минин, Якушкин и др.»
Кружок общественной агрономии (КОА), в который входил Чаянов, ставил своей целью «содействие своим членам в изучении агрономического обществоведения и методов общественно-агрономической работы в целях подготовки их к общественной деятельности в области агрономии». «Здесь, в обстановке самостоятельных докладов и прений на собраниях Кружка, – рассказывает автор исторического очерка о КОА Э. Петри, – вырабатывались и оформлялись взгляды впоследствии ставших известными первых членов КОА А. Н. Минина и Чаянова, взгляды и мировоззрение, вылившиеся в построение кооперативного идеала и новой теории крестьянского хозяйства, организационно-производственной».
О справедливости для своего времени и практической ценности для нашего выводов, идей и теорий организационно-производственной школы Чаянова, названного академиком, президентом ВАСХНИЛ А. А. Никоновым ее «блестящим представителем и фактическим лидером», уже написано специалистами в специальной и массовой печати достаточно много. Здесь отметим лишь одну сторону теории и практических рекомендаций Чаянова: он исходил в них из тщательного изучения и глубокого уважения объективных внутренних законов существования и деятельности крестьянского хозяйства. Они преследовали одну-единственную цель – помочь более эффективному проявлению заложенных в самой природе крестьянского хозяйства его сильных, положительных, перспективных тенденций. Чаянов отрицал сам принцип попыток насилия над объективными законами, которое, стремясь опровергнуть естественный закон и навязать свои правила, как говорит здравый смысл и показывает практика, может разрушить, уничтожить организм, но не заставить его полноценно развиваться по чуждым ему, навязанным извне узаконениям, как бы те ни казались на сторонний взгляд логичны, красивы и благодетельны.