Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве

Лекманов Олег Андершанович

Вторая важная особенность ерофеевских писем состоит в их несомненной литературности. Вероятно, отчасти это объясняется тем, что наибольшую сложность для писателя представлял поиск сюжета будущего произведения, в рамках которого могли быть использованы многочисленные заготовки из непрерывно заполнявшихся им записных книжек [259] . После удачи «Москвы – Петушков» (1970), сюжет которых, по-видимому, сложился на удивление быстро, и почти бессюжетного эссе о Розанове (1973) [260] Ерофеев-писатель замолчал на долгие годы – структура нового произведения никак не складывалась. Не имея возможности донести до читателя свои литературные находки, он отчасти реализовывал эту потребность в письмах, которые, так же как и его неэпистолярные произведения, составлялись с использованием записных книжек в качестве питающего материала. В некоторых случаях мы подчеркиваем это, приводя в примечании соответствующий отрывок из «параллельной» переписке записной книжки.

259

См. его свидетельство о трудном поиске сюжета в интервью Дафни Скиллен (наст. изд., с. 41).

260

Вынесем за скобки дискуссию о существовании написанного Ерофеевым и утерянного в начале 1970-х произведения «Димитрий Шостакович».

Составляя этот раздел, мы, конечно же, не ставили целью представить максимально полный свод писем, имеющих отношение к

Ерофееву. Здесь помещены лишь самые, на наш взгляд, интересные из них, кроме тех, публикация которых потребовала бы слишком большого количества купюр в связи с подробностями личного характера. Также мы решили отдать предпочтение никогда не публиковавшимся письмам, сделав исключение для тех, которые здесь печатаются в значительно дополненном комплекте: это переписка Ерофеева с женой Галиной Ерофеевой (Носовой) [261] и письмо венгерской переводчице Эржебет Вари [262] .

261

См. примеч. 7 на с. 72.

262

Из писем Ерофеева, опубликованных в других изданиях, отметим обширный блок писем, отправленных им сестре Тамаре Гущиной, а также письма Светлане Гайсер-Шнитман (Шнитман-МакМиллин) и Наталье Шмельковой (Ерофеев 1992. С. 122–144; Гайсер-Шнитман 1989. С. 19–23; Шмелькова 2018. С. 59–61).

Письма даются нами в авторской орфографии, за исключением случаев очевидных ошибок, не несущих в себе примет авторского стиля. В нескольких местах по причинам этического характера мы прибегнули к купюрам, которые каждый раз в тексте письма обозначаются ‹…›. Все разделы переписки предварены короткими справками.

Кроме особо оговоренных случаев, все письма печатаются нами по рукописям или ксероксам рукописей из личного архива Венедикта Ерофеева, предоставленным Галиной Анатольевной Ерофеевой и Венедиктом Венедиктовичем Ерофеевым. Им мы приносим глубокую благодарность.

Мы благодарим за помощь в работе Анну Авдиеву, Марину Алхазову, Балинта и Ивана Байоми (Bajomi B'alint, Bajomi Iv'an), Ирину Белогородскую-Делоне, Николая Болдырева, Владимира Векслера, Татьяну Галкину, Елену Генделеву-Курилову, Владимира и Дмитрия Герасименко, Марка Гринберга, Александра Давыдова, Елену Даутову, Сергея Дедюлина, Александра Долинина, Данилу Дубшина, Алену (Елену) Делоне-Ильи (Delaunay-Ely), Виктора Ерофеева, Галину А. Ерофееву, Жофию Калавски (Kalavszky Zs'ofia), Михаила Кициса, Виктора Кондырева, Наталью Коноплеву, Александра Кротова, Александра Лаврина, Рому Либерова, Аэлиту Личман, Наталью Логинову, Алексея Макарова и «Международный Мемориал», Андрея Мешавкина, Михаила Минца, Бориса Миссиркова, Алексея и Татьяну Муравьевых, Юрия Ноговицына, Светлану Огневу, Николая Подосокорского, Евгения Попова, Ольгу Прохорову (Иофе), Иду Резницкую, Николая Савельева, Юлию Садовскую, Ольгу Седакову, Моник Слодзян (Monique Slodzian), Габриэля Суперфина, Алексея и Михаила Тихомировых, Марию Тихонову, Рушанью (Розу) Федякину, Сергея Филиппова, Марину Фрейдкину, Елизавету Цитовскую, Нину Черкес-Гжелоньскую, Екатерину Четверикову, Сергея Шаргородского, Евгения Шенкмана, Светлану Шнитман-МакМиллин, Евгения Шталя, Ксению Щедрину, а также сотрудников издательства YMCA-PRESS («ИМКА-ПРЕСС») и книжного магазина Les 'Editeurs R'eunis.

Словами благодарности хотелось бы вспомнить правозащитника и художника-реставратора Сергея Александровича Шарова-Делоне, ушедшего от нас в 2019 году. Предполагая скорое издание писем и дневников Венедикта Ерофеева, мы успели целенаправленно расспросить его о подробностях его жизни в Абрамцеве и семье Делоне – и этот замечательный человек помог нам со всегда присущими ему доброжелательностью, отзывчивостью и профессионализмом. Его помощь помогла нам и при комментировании этого раздела. Вечная ему память.

Переписка с Вадимом Делоне и Ириной Белогородской-Делоне

Москва, Абрамцево – Вена, Париж. 1975 (?) – 1979

Дружба с Вадимом Делоне и его семьей сыграла в жизни Ерофеева особую роль. Талантливый поэт, человек с яркой биографией, участник знаменитой «демонстрации семерых» на Красной площади 25 августа 1968 года, Делоне был поклонником и популяризатором творчества Ерофеева: в частности, из его рук получил текст поэмы «Москва – Петушки» Сергей Довлатов.

Делоне и его жена Ирина поспособствовали осуществлению одного из заветных желаний Ерофеева – жить в загородном доме, не теряя связи с интеллектуальными кругами. Через семью Делоне он приобщился к поселку академиков Абрамцево и много счастливых дней провел в абрамцевском доме деда Вадима – известного математика, члена-корреспондента АН СССР Бориса Николаевича Делоне (1890–1980) [263] . Ирина Белогородская-Делоне помогла Венедикту Ерофееву и его жене Галине восстановить утраченные беспечным писателем документы [264] . В жестких условиях тогдашнего СССР, где человеку без паспорта жить было практически невозможно, это было немалым благодеянием. Через семью Делоне Ерофеев тесно познакомился со многими диссидентами. Оказавшись в эмиграции за границей, Вадим и Ирина снабжали автора «Москвы – Петушков» редкими и недоступными в Советском Союзе книгами и вещами. И наконец, last but not least, муж и жена Делоне взялись за устройство сложнейших и запутанных вопросов, связанных с тамиздатскими публикациями Ерофеева и гонорарами за них.

263

Подробнее о дружбе Ерофеева с Б. Делоне и его жизни в Абрамцеве см.: Лекманов, Свердлов, Симановский 2020. С. 282–284, 289–290, 326–331, 333–334, 338–342, 427, 429.

264

Там же. С. 285.

Вадим – Венедикту. Конец 1975 или начало 1976 года [265]

Здравствуйте, Венедикт Васильевич!

Прав был Ницше (Валерий) [266] , говоря обо мне, что переезд для меня не так уж и страшен – потому как живу я своими кошмарами и внутренним несоответствием внешней среде; а где жить этими ощущениями – все равно, ибо ощущения от перемещений меняются мало. Вижу, как ты морщишь свою благообразно-похмельную морду и вещаешь: «О как закрутил, дурачок!» Ну да ладно, морщись на здоровье, все равно от порвейна [267] больше морщишься, но ведь пьешь, так что читай.

265

Дата письма неизвестна, но из содержания понятно, что оно написано вскоре после эмиграции семьи В. Делоне, в Вене, где, по свидетельству Ирины Белогородской-Делоне, они пребывали с середины ноября 1975 до конца марта 1976 года (Крохин Ю. Души высокая свобода. Вадим Делоне. Роман в протоколах, письмах и цитатах. М., 2001. С. 200).

266

Валерий Анатольевич Сендеров (1945–2014), математик и правозащитник; политзаключенный (1982–1987). Был знаком с Ерофеевым. Ницше – студенческое прозвище В. Сендерова, возникшее от увлечения философией на старших курсах физтеха. См. о нем: Делоне В. «Передай этот крест Ницше…» (Мой друг Валерий Сендеров) // Русская мысль. 1983. 8 апреля. .

267

Так! – О. Л., И. С. Вероятно, слово из шуточного языка, используемого Ерофеевым и Делоне.

Кроме прочего, действительно помогла мне вся эта таможенная суета, ибо за что путное можно и пострадать малость, но волокиты эти бюрократические, которые и тебя сейчас

окружают [268] , до того омерзительны, что хочется бежать от них без оглядки. Первый день было, правда, страшновато, но и любопытство помогало: все я из окна отельчика выглядывал: «что, мол, там немчура делает?» А немчура как немчура, степенная такая публика. В метро ихнее или в какой дом входишь – дверь перед тобой держат, даже бабы, чтоб не ебнуло (тоже мне забота: подумаешь, дверью стукнет, не ломом же оглоушит). В общем я малость оклемался, разгуливаю по Вене, плюю (в урны, конечно) [269] , корчу весьма любезные рожи здешней публике и цежу сквозь зубы «экскьюзьми вери мач» или «фэнькью», а они в ответ «данке шён» [270] , а что до того и после этого, ни х-я не поймешь. По городу ездим каждый раз, «в центр через Сокольники» [271] , но городок Москвы поменьше и, слава Богу, к ночи до дому добираемся. Водок и вин тут, Веня… и ни одного человека в очереди. Цены и впрямь, как Мишка писал, какие-то басурманские, не как у людей [272] . Две пачки сигарет, или четыре поездки на трамвае, или две чашки кофе по отдельности стоят столько же, сколько бутылка виски. Можно тут и ночью нажраться, но это пока недоступно, ибо в предназначенных для этой цели заведениях цены сногсшибательные, а маг'aзины закрываются в 6, в воскресенье вообще не работают. Может, публика здешняя и чем другим занимается, но впечатление такое, что они только жрут и торгуют, куда ни плюнь – везде то кафе, то лавка, то кабак, то магазин [273] . Меня тут иногда с грехом пополам переводят на их басурманское наречие, но то, что я долдоню в их мохнатые уши [274] , не очень-то до цели доходит. Однако принимают хорошо и угощают всячески. Кругом композиторы в виде памятников понаставлены, а в Галерее ихней разных Рембратов [275] полно, а народу ни души [276] . Так что, думаю, ты в ихнем искусстве куда больше прешь, чем они сами. В общем пока не сильно скучаем, за исключением, конечно, тебя, Галки, Прохоровых-Иоффе, Деда, Юлика с семейством [277] , Ницше, а в остальном, как сказал мне один умный человек (здесь): «Лучше умереть от тоски по Родине, чем от ненависти к ней» [278] .

268

На 1975 – начало 1976 года пришлось восстановление Ерофеевым документов – паспорта и военного билета, а также получение московской прописки. Кроме того, приходилось решать проблемы с трудовой книжкой.

269

Намек на цитату из песни «Два письма» Владимира Высоцкого (любимого и Ерофеевым и Делоне): «Тут стоит культурный парк по-над речкою, / В ём гуляю – и плюю только в урны я. / Но ты, конечно, не поймешь – там, за печкою, – / Потому – ты темнота некультурная» (Высоцкий В. Соч.: В 2 т. Т. 1, Екатеринбург, 1997. С. 138).

270

В пародийном обыгрывании слабого знания советским человеком иностранных языков не исключено цитирование Галича: «В общем, все сказал по-тихому, / Не ревел. / Он ответил мне по-ихому: / „Вери вел!..“ ‹…› „Думал вдарить, бля, по близкому, / В дамки шел?!“ / Он с земли мне по-английскому: / „Данке шен!..“» («Отрывок из репортажа о международной товарищеской встрече по футболу между сборными командами Великобритании и Советского Союза»: Галич А. Соч.: В 2 т. Т. 1: Стихотворения и поэмы. М., 1999. С. 198–199).

271

То есть «плохо ориентируемся», «выбираем не оптимальный путь». По-видимому, этот оборот был устойчивым в Москве 1970-х годов. См., например: «А еще он присматривает „пиджаков“. Вокзальщики так называют людей из провинции, таких вот, как эта бабушка, кто не знает Москвы, кого можно везти в центр через Сокольники» (Андреев В. Город не кончается (повесть). 1971. С. 61).

272

Мишка – Михаил Николаевич Делоне (1952–2002), математик, брат Вадима Делоне. Михаил Делоне вынужденно эмигрировал в том же 1975 году, что и Вадим, но немногим ранее.

273

См. в «Москве – Петушках»: «Стоит только Эйфелева башня, а на ней генерал де Голль, ест каштаны и смотрит в бинокль во все четыре стороны. А какой смысл смотреть, если во всех четырех сторонах одни бардаки!.. По бульварам ходить, положим, там нет никакой возможности. Все снуют – из бардака в клинику, из клиники опять в бардак» (Ерофеев В. Москва – Петушки / Ерофеев 2003. С. 181).

274

См. песню А. Галича «Баллада о стариках и старухах, с которыми я вместе жил, лечился и отдыхал в кардиологическом санатории областного Совета профсоюзов в 110 километрах от Москвы»: «Я твердил им в их мохнатые уши / В перекурах за сортирною дверью: / „Я такой же, как и вы, только хуже!“ / И поддакивали старцы, не веря» (Галич А. Соч.: В 2 т. Т. 1. C. 259).

275

Так! – О. Л., И. С.

276

Подразумевается знаменитый венский Музей истории искусств (Kunsthistorisches Museum).

277

Галка – Галина Ерофеева (Носова); Прохоровы-Иоффе – Ольга Прохорова (Иофе), ее муж актер и правозащитник Валерий Иванович Прохоров (р. 1939) и их семья; Дед – Б. Делоне; Юлик с семейством – Юлий Черсанович Ким (р. 1936), поэт, драматург, бард, и его семья.

278

Имеется в виду писатель Виктор Некрасов, с которым Делоне встретился в Вене вскоре после прибытия. См. в опубликованном донесении заместителя председателя украинского КГБ С. Крикуна: «…касаясь мотивов своего выезда за границу, Некрасов заявил, что он решился на этот шаг, так как считает, что „лучше умереть от тоски по Родине, чем от ненависти к ней“» (Хазан Л. [составитель]. Виктор Некрасов. Арестованные страницы: Рассказы, интервью, письма из архивов КГБ. Киев, 2014. С. 173). В интервью Джону Глэду Некрасов преподносит эту сентенцию как цитату из своего знакомого (Глэд Д. Беседы в изгнании – Русское литературное зарубежье. М., 1991. С. 270). Пасынок Некрасова Виктор Кондырев в разговоре с нами присоединился к мнению, что автором этого афоризма Некрасов не был.

Обнимаю тебя и всех вышеперечисленных, Кыса [279] тебя целует.

Не пей!.. порвейна!

Искренне твой Вадим

Венедикт – Вадиму и Ирине. 20(?) и 24 сентября 1977 года

24/IX.

Милые ребятишки-делонята,

мне только что сообщили, что оказия вот-вот исчезает из Москвы, поэтому вам хоть одну страницу. Не знаю, написала ли вам что-нибудь Галина Носова, я ее не вижу неделю, ее, дурочку, вместе с ее кандидатской степенью, услали копать картофель в Волоколамский район [280]

279

Домашнее прозвище Ирины Белогородской-Делоне, данное ей Вадимом, – производное от Кассандры.

280

Речь о практике командировок сотрудников научных предприятий на работы в колхоз. Галина Ерофеева (Носова) была кандидатом экономических наук.

Конец ознакомительного фрагмента.