Венера с пистолетом

Лайл Гэвин

Донна Маргарита сидела в глубоком кожаном кресле в дальней части комнаты, Карлос расположился на складном парусиновом стуле, Анри устроился на кончике одной из скамей.

Карлос поднялся.

– Что будете пить, мисс Уитли? – и повернувшись ко мне, попросил: – Не могли бы вы сказать шкиперу, что можно отчаливать?

Просунув голову в ходовую рубку, я увидел там малого в толстом синем бушлате, разглядывавшего слабо освещенную панель с приборами.

– Поднимай якорь, старина. Все на борту, – сказал я.

Он повернулся и

взглянул на меня сверху вниз – действительно сверху вниз, так как он возвышался надо мной почти на два фута.

– Простите?

– Поднимай грота-брас. Разворачивай кливер.

– Вы хотите, чтобы мы отчалили? – спросил он на великолепном английском.

– Все правильно. Я знаю, что для этого есть какое-то особое слово. – У меня всегда вызывало смех то, как яхтсмены гордятся своим специальным жаргоном. Правда, и я мог бы назвать все части пистолетов специальными терминами.

Захлопнув за собой прочную деревянную дверь, я вернулся обратно, чтобы пропустить стаканчик виски с содовой. Лампы неожиданно мигнули, заработал дизель. А затем и второй.

Я сел на скамье напротив Анри, который, казалось, не спешил встретиться со мной взглядом.

– Неплохое суденышко. Кому оно принадлежит?

Донна Маргарита улыбнулась.

– Голландскому другу, с которым я когда-то играла в теннис.

– Должно быть, он стал профессионалом.

– О, нет. В те дни профессионалы не зарабатывали таких денег. Его семья занимается судостроением.

В тот вечер она выглядела даже слишком хорошо. Простое черное платье выгодно подчеркивало высокую грудь и тонкую талию; на длинной шее вместо брошки красовался простой кусочек вырезанного на современный манер золота. А ниже ватерлинии просматривалось волнующе много симпатичных ножек. Если Карлос действительно посвящает им свой досуг, он недурно устроился.

Яхта мягко двинулась с места. Карлос взглянул на мисс Уитли.

– Предпочитаете поужинать сейчас или немного погодя?

Она пожала плечами, обтянутыми синим твидом – да, она снова была в этом костюме. Судя по всему, нам предстояло сначала немного побеседовать.

Я спросил:

– А что насчет Ван Гога?

Анри ответил, не глядя на меня.

– Все в порядке.

– Сходится возраст и все такое? Мы покупаем?

Карлос кивнул.

– Да. В Манагуа согласились, если Анри дает добро, и сегодня днем перевели деньги.

– Тогда я завтра получу их. Правильно?

Анри сказал:

– Их получу я.

Последовала пауза. Потом я сказал:

– Хорошо, но мне очень хотелось бы, чтобы вы заодно доставили ее в Цюрих. Я не возражаю, если мою работу будет делать кто-то другой, при условии, что деньги за нее все же получу я. Кстати, пятьдесят фунтов за поездку – это правильно?

Карлос взглянул на донну Маргариту и какое-то время между ними происходил телепатический обмен мыслями. Потом он кивнул.

Анри упрямо повторил:

– Я обнаружил эту картину. А когда я ее наконец-то купил, мистер

Кемп пытается ее потерять.

– Вы не покупали картины, – раздраженно отрезал я. – У вас не было денег. А последний раз, когда вы выбрали картину, я приехал слишком поздно и кто-то еще узнал обо этом. – Я коснулся повязки, все еще красовавшейся у меня на голове. – На этот раз я все сделаю сам. Но вы можете пойти со мной и за меня поручиться.

Донна Маргарита вмешалась.

– Друзья, в этом нет необходимости. Работа сеньора Кемпа заключается в том, чтобы переправлять картины. Так что вероятнее всего он и должен их получать. Если что-то произойдет, мы будем знать, кому предъявлять претензии. – И она наградила меня милой улыбкой.

Анри наконец-то взглянул на меня. В любом случае, ему явно понравилась мысль, что можно свалить на меня.

– И как вы доставите картину в Цюрих, мсье?

– Я еще не решил. А когда решу, никому говорить не стану.

Снова повисла пауза. Мисс Уитли тоже взглянула на меня – на этот раз почти одобрительно.

Карлос издал протяжный звук, напоминающий стон волынки.

– М-м-м, мы наверняка будем знать, кто несет ответственность.

– Это моя работа.

Анри не был в этом так уверен, но не мог спорить с хозяевами, а потому вернулся к пережевыванию воображаемого лимона.

Я спросил, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Отвлекаясь от этого, как обстоят дела в целом?

На этот раз заговорила мисс Уитли.

– Есть пара вещей. Морской пейзаж и ландшафт. Ничего выдающегося – но картины неплохие.

– Их тоже нужно забрать?

– Нет, здесь вам нечего беспокоиться. Я все устрою сама.

Я кивнул и потянулся через стол, чтобы взять клешню омара из чаши со льдом.

– Скажите, как вы связываетесь с Манагуа по поводу этих вещей?

– Через девушек, работающих в консульстве в Берне, – ответил Карлос. – Мисс Уитли или мистер Бернар могут написать им – или позвонить, если речь идет о чем-то срочном вроде аукциона – и Берн телеграфирует в Манагуа, а Манагуа телеграфирует в банк в Цюрихе. Это не так медленно, если хоть немного повезет.

Я предполагал, что должно быть что-то в этом роде. Ведь нельзя отправить телеграмму, где было бы прямо сказано: НАШЕЛ ВАН ГОГА ПОЖАЛУЙСТА ПРИШЛИТЕ СТО ТЫСЯЧ ФУНТОВ И ОДОБРИТЕ ВЫВОЗ КОНТРАБАНДОЙ ВТОРНИК ПОГОДА ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ЛЮБЛЮ УМБЕРТО. И в то же время нельзя было зашифровать сообщение, так как телеграфные компании не примут телеграмму, которую не смогут прочитать – за исключением дипломатической почты.

Донна Маргарита добавила:

– Берн сам может одобрить некоторые сделки в пределах определенной суммы. Это ускоряет дело. – Теперь лицо ее стало спокойным и серьезным. – Мне не нравится, что я должна тратить свои деньги в соответствии с капризами какой-то деревенщины из Берна. – Тут она снова улыбнулась. – Но если это решение моего правительства – я должна подчиняться.