Венериана
Шрифт:
– Спасиибо тебее, - Вейла улыбнулась, и улыбка у неё вышла на диво - благодарность пополам со смущением. Сердце моё стукнуло раз-другой невпопад.
– Яа быы соовсем умерлаа... таам...
– Рассказывай, - решительно предложил я, для пущей убедительности прихлопнув ладонью по столу.
Её глаза внимательны и задумчивы.
– Тии увеерьен, чтоо тебьее этоо наадо?
– Абсолютно!
– мой тон не оставлял сомнений в крайней жизненной необходимости всех этих сведений.
Пауза. Короткий вздох.
–
Я выжидающе молчал.
– Воот этоо клюуч оот тинно, - Вейла вытащила за цепочку свой примечательный кулон, тот, который висел особняком на длинной золотой цепочке.
– Я понимайю, деетьям неельзя на Иннуру... Но маама остаавила егоо доома, ии воот... Скажии чеестно - а тии бии развее ньее взяал?
Я только хмыкнул. Отказаться от шанса побывать на другой планете? Да пусть потом хоть кнутом запорют! На конюшне, ага. Или в застенках святой инквизиции. Или даже у позорного столба, на Дворцовой площади.
– Взял бы, - признался я абсолютно честно.
– Ну воот виидишь, - она вновь улыбнулась чуть виновато.
– Таак и яа...
– Тинно, это ваш космический корабль так называется? Сколько же ты сюда к нам летела?
Она протестующе замотала головой.
– Неет! Я понимайу, чтоо еесть такойе "космичееский кораабль". Тинно - нее кораабль. И леетиеть никудаа ньее наадо. Оон ужее туут, наа Зеемле. Рааз - тии здеесь. Рааз - обраатно наа Иноме.
– Иноме... это Венера, что ли, по-вашему?
– я усиленно катал по столу шарик из хлебного мякиша, собирая крошки, точно это не крошки - осколки мыслей моих пытаюсь собрать...
– Даа, - она отхлебнула остывший чай, чуть поморщилась.
– А моожно мнее еещё горячеей вооды? Тоолько хоорошо гоорячеей...
– Да сколько угодно!
– я двинулся на кухню, долил чайник, чиркнув спичкой, поджёг газ.
– Варенья ещё хочешь?
– Хоочу! Ии буулку!
– Ты рассказывай пока, - поощрил я, распечатывая свежую банку абрикосового варенья.
Дальнейшее повествование, собственно, было типичным для всех юных первопроходцев, волею судьбы заполучивших в свои руки средство осуществления своей мечты. Причём заполучивших внезапно, и на недолгое время, так что тщательная подготовка экспедиции становится невозможной.
– ... Маама говоорьилаа, чтоо наа Иннуру всее хоодьят в оодьежде, инаачье неельзя. Нуу я и оодела чтоо биистро наашла... праавда, красиивойе плаатье?
Я хмыкнул. Платье, оно, конечно, грех сказать, что некрасивое. Если можно вообще назвать одеждой сорочку-ночнушку на бретелях, не прикрывающих даже соски, с широкими вырезами по бокам подола, достающими до талии. Ну и видно всё насквозь при хорошем освещении... Как там говорят у буржуев: "эротическое бельё"?
– ... а туут наадо соовсьем друугую оодьежду, - девочка вздохнула.
– Я ууже дуумала, чтоо
– А чего ж ты не переместилась обратно, как замерзать стала?
Пауза.
– А тии поопробуй наайди вхоод, коогда круугом стаалоо тьемноо... Проосто яа заблуудилась. Уу наас ньикогдаа ньее бивайеет, чтооби рааз - и тьемноо.
Мысль, уже царапавшаяся в моей голове, точно котёнок в картонной коробке, наконец-то выскочила наружу.
– Постой... погоди... ты хочешь сказать, что ваш этот... как его... тинно установлен здесь, у нас на кладбище?!
– Нуу даа. Маама говорьиила - в гоороде всё врьеемя чтоо-то ломаайют, строойят, аа туут всеегда тиихо...
Я уже только мотал головой, точно укушенная оводом лошадь. Ну в самом деле, денёк...
– Уо...
– Вейла наконец-то отвалилась от варенья, облизываясь, - Спасиибо!
– Да на здоровье, - улыбнулся я.
– Наа здооровье...
– она словно пробовала фразу на вкус.
– Этоо раазвье леекарство?
– А как же!
– авторитетно подтвердил я.
– Вот, к примеру, если у человека паршивое настроение, дашь ему абрикосового варенья - и как рукой снимет. Да вот, хоть тебя взять - разве тебе сейчас не легче?
– Наамного леегче, - в её глазах плясали смешинки.
– Ну вот видишь! Варенье - великая вещь!
Вейла засмеялась, столь заразительно, что не подключиться к веселью было невозможно.
Встав из-за стола, гостья направилась в обход квартиры, чуть вытянув шею от любопытства.
– Этоо жее таакой аппаарат, даа?
– тычок рукой в сторону телевизора.
– Угу. Это телевизор. Хочешь, включу?
Телевизор замерцал, прогреваясь, и выдал сочную цветную картинку - волк, сидящий на ветке и спускающий вниз верёвочную петлю, дабы уловить наконец-то абсолютно неуловимого зайца.
– Этоо ктоо?
– Это волк. Ну, такой зверь. Он тут зайца ловит-ловит, никак поймать не может. А если шире смотреть, то это мультфильм. Ну, сказка такая. Чтобы сделать маленьким детям смешно.
– О...
– она помолчала.
– Уу наас тожее еесть скаазки, ноо оони нее таакие... Лаадно, каартинки яа моогу смоотрьеть доома. Вреемя...
Я несколько торопливо отключил ящик. В самом деле... ну вот я бы разве стал тратить драгоценные часы пребывания на чужой планете на просмотр мультяшек?
– Слушай, как ты так здорово выучилась говорить по-нашему? От мамы?
– Неет, - она улыбнулась.
– Тии ньее поймьешь. Этоо всё воот, - она тронула рукой серёжку, - таакой приибор... каак праавильно уу ваас наазывайется - аавтоперьеводчик. Еслии сняать, яа ниичего нее бууду гооворьить. Тоолько яа пеервый рааз наадьела, ии нее умейю праавильно... поонимайу в гоолове, каак наадо праавильноо скаазать, а поолучайется вслуух плоохо...
– Да хорошо получается, чего ты!
– не согласился я.