Венерианские страсти
Шрифт:
– Привет, па, – Ноти попытался придать своему лицу расслабленное выражение, но всё происходящее его ужасно нервировало.
– Привет, сына, – папа по ту сторону экрана казался испуганным и каким-то дёрганым, и хотя в обзор камеры попадала лишь его голова, от внимательного Ноти не ускользнуло движение рядом с драгоценным родителем, – мне тут сообщили, что ты обесчестил альфу какой-то влиятельной семьи с Юпитера, – папа кашлянул, – и настойчиво рекомендуют тебе согласиться на брак. А то война, международный скандал, санкции, и всё такое, – папа ребром ладони
Часть 2
Туристических рейсов с Венеры до Юпитера почти не было. Кому хотелось тащиться в такую даль и платить баснословные деньги, когда красотами всей вселенной можно полюбоваться в 5Д камере? С появлением этих камер туризм почти вымер, людишки сидели в своих удобных квартирках и наслаждались видами на своём диване. Между планетами курсировали лишь крупные торговые суда, и Ноти был удивлён, узнав, что семья Сяолун отправила за ним личный крейсер. Вместе с Ноти на борт поднялась парочка дёрганых и нервных послов, а также сопровождающие их беты с Юпитера. Всё такие же мрачные, с белесой кожей, Ноти они казались зомбяками из фильмов ужасов. И звали их как зомби – Ци и Лян.
Послы, заикаясь, пытались объяснить Ноти, где он прокололся, но ему никак было не понять, где же у альфы пресловутая девственность, и как он успел её украсть. Вроде никого не насиловал, на молоденьких не заглядывался, а все партнёры сами в его койку запрыгивали. Да ещё и с разбегу.
– Ты пойми, Ганимед испокон веков считался самой сильной военной державой, – в который раз повторял несчастный посол. – Если ты на брак не согласишься, Ганимед Венеру на астероиды разобьёт!
– Не помню я никакого юпитерианца, – зазубренной фразой отвечал Ноти и любовался в иллюминатор на непроницаемую черноту вселенной.
– Жители Ганимеда чтят свои традиции, и оказывается, – посол округлил рот и поднял палец, – на Ганимеде всегда был омегаархат, потому альфы берегли свою невинность и теряли её лишь после замужества.
– Да, потеря девственности вне замужества – это большой позор, – подтвердил второй посол, – потому вы обязаны сочетаться браком с Ли-цю Сяолуном, или его сошлют на рудники в Вальхаллу[1], а вас казнят.
– И будет война! – напомнил Ци. Или Лян.
– Да ошибся ваш Ли-цю! Не лишал я никого девственности! – раздражённо выкрикнул Ноти и сбежал в туалет. Либо поплакать, жалея себя несчастного, либо просто отлить.
В космопорту было одиноко и зябко. Никто не пришёл их встречать, послы тревожно оглядывались по сторонам и косились на бет, что общались по коммуникатору. Когда подали наземный транспорт, Ноти успел порядочно себя накрутить и взмокнуть, так что прибыв во дворец, он чувствовал себя шлюхой на исповеди. Императорские апартаменты были так же холодны и мрачны, как и всё на этой планетке. Скучный серо-голубой пейзаж нервировал, стерильные гладкие поверхности напоминали психиатрические палаты, а отсутствие людей – крематорий.
– Приношу извинения за задержку, – наконец, к ним вышел ещё один бета, одетый настолько вычурно, что Ноти, не удержавшись,
– Когда меня представят жениху? – спросил Ноти, устав идти по однообразным коридорам в молчании.
– А вы незнакомы? – бета нехорошо прищурился и сжал зубы. – Вас следует одеть подобающе, а когда император будет готов вас принять, я за вами приду.
– Отлично. И долго ждать? – фыркнул Ноти.
– Не мне решать, – таким же тоном ответил бета и резко остановился. – Прошу, ваша комната! – Проведя пропуском над незаметной панелью в стене, он заставил стену разойтись и пропустил омегу вперёд.
Ноти боялся, что внутри его ждёт камера, холодная и мрачная, как и всё на этой планете, но там оказалась вполне приятная комната с мягкими коврами, цветастыми голограммами на стенах и широким 4Д экраном.
– Располагайтесь. Если вам что-то потребуется, вы можете вызвать меня по внутренней связи. Моё имя Юй-бей Пань.
– Ага. – Ноти швырнул свой рюкзачок и осмотрелся. – Мне бы поесть. И потрахаться, – добавил он в сердцах.
– Я пришлю вам кого-нибудь. – Юй скривил своё и без того кривое лицо и убрался, оставив Ноти наедине со своими переживаниями и мыслями о предстоящем браке.
В душе он всё ещё надеялся, что неизвестный ему Ли-цю ошибся, что после встречи с кандидатом в его мужья все проблемы решатся в одночасье, и он снова вернётся домой, точнее, в университет, закатит на радостях пирушку, оторвётся в клубе, а потом пару ночей будет кутить с Гай-релом. Но разум неустанно твердил, что он крепко вляпался, и его счастливая разгульная жизнь закончена.
Не успел он соскучиться и настрадаться, как в его комнату открылась дверь. Без предупреждения. В неё вошли уже знакомый Юй с подносом, на котором приятно попахивало что-то съестное, и двое мужчин в тяжёлых чёрных балахонах, скрывающих их с головы до пят.
– В ваше распоряжение от Императора его личные наложники, – Юй махнул рукой на своих спутников и, оставив еду, удалился.
– Чудненько! – Ноти, не дожидаясь, когда бета уйдёт, заглянул под один из балахонов и тут же радостно запищал – под одеждой было голое и весьма симпатичное тело беты. Жизнь на Венере отучила его стесняться, недолго думая, он сдёрнул с мужчины одеяние и, закусив губу, залюбовался.
Бете было лет сорок на вид, но он хорошо за собой следил и был ухожен. Насладившись зрелищем, Ноти стащил балахон со второго и охнул от восторга – это был альфа, молодой, красивый, с белоснежной кожей и ярко-голубыми глазами. Что-то в его облике показалось ему знакомым, но Ноти тут же откинул разумные мысли и, схватив присланные подарки за скульптурные члены, потянул их на постель.
– Что вы умеете, мальчики? – сладко проворковал он.
– Всё, что пожелаете, о-ши, – ответил бета приятным баритоном.