Венерианское чародейство
Шрифт:
Старуха все кричала и кричала, но внезапно стало тихо. Хелви прорвался сквозь схватку с группой рабов в ошейниках. Сражающиеся перемешались, и теперь все это было похоже на бешеный смерч. Старк отбросил пистолет. Теперь он боялся ранить своих. Он подхватил меч убитого стражника и стал прорубаться к своему другу.
И вдруг Треон выкрикнул его имя. Старк отскочил в сторону от человека, с которым бился, и увидел, как Варра падает, зажав в руке кинжал. Она подкралась к нему, чтобы ударить, и Треон, который все видел, спустил курок как раз вовремя. И тут же обнаружилось,
— Что? Недурная битва? А, брат? Нам не победить. Но нас ждет достойный конец… А это лучше рабства…
Похоже было, что Хелви прав. Рабы, ослабленные долгим заточением, измотанные каторжной работой, были отброшены назад. Прилив сменился отливом, подхватив Старка и затягивая его в общую сумятицу. Но все-таки Старк упрямо продолжал биться.
Большие ворота стояли нараспашку. За воротами столпились жители Шурууна, молча следившие за происходящим. Как сказал Треон, они подождут и посмотрят. Впереди, опираясь на палку, стоял землянин Лэррэби. Старк, прорубив себе дорогу, выбрался из гущи. Вспрыгнув на стену, он встал там, тяжело дыша, весь в поту и крови, с окровавленным мечом в руках. Он взмахнул мечом и крикнул вниз мужчинам Шурууна:
— А вы чего ждете, вы, кролики, вы, бабы?! Лхари мертвы, Потерянные освобождены, какого черта мы тут должны работать за вас?
И он поглядел прямо на Лэррэби. Лэррэби отвел взгляд в сторону, в его темных страдальческих глазах была горькая усмешка.
— Ну что же, — сказал он по-английски, — Почему бы и нет?
Откинув назад голову, он рассмеялся, и горечь исчезла. Он издал высокий пронзительный клич мятежника и, подняв палку, как палицу, заковылял к воротам. Шуруунцы зашумели и двинулись за ним. Довольно скоро все было кончено.
Тело Бора они нашли в драконьих стойлах, куда он побежал прятаться, когда началось сражение. Драконы, взбесившиеся от запаха крови, убили его на месте.
Хелви уцелел. Уцелел и Лэррэби, который благоразумно держался подальше от схватки после того, как повел шуруунцев в атаку. Около половины рабов были перебиты, прочие ранены, из тех же, кто служил Лхари, осталось совсем немного.
Старк вернулся в большой зал. Он шагал медленно, потому что зверски устал, и куда он ставил ногу — там оставался кровавый след; руки его были по локоть красны, и грудь забрызгана красным. Треон увидел, как он подходит, и, улыбаясь, кивнул:
— Как я сказал, так и получилось, и я пережил их всех.
Смех Арел уже не звучал. Она не сделала ни движения, чтобы убежать, волна битвы прокатилась по залу и погребла ее под собой. А старуха по-прежнему неподвижной тушей лежала на кровати. Ее рука все еще сжимала спелый плод, и алый сок стекал между пальцами.
— Теперь я тоже ухожу, — сказал Треон. — Я доволен. Со мной уходят последние капли нашей тлетворной крови, и Венера отныне станет чище. Захорони мое тело глубоко-глубоко, чужестранец с роковыми глазами, я не хотел бы, чтобы его кто-то увидел потом…
Он
Маленький дракон Бора выполз, постанывая, из-под старухиной кровати и засеменил через зал, волоча за собой веревку…
Старк облокотился о поручни, наблюдая, как темная громада Шурууна скрывается в сером тумане. Палубы были запружены чужеземными рабами, возвращающимися домой. Лхари сгинули, Потерянные были теперь навеки свободны, а Шуруун стал всего лишь еще одним портом Красного моря. Жители его, скорее всего, долго еще останутся хищниками и пиратами, но это было естественно, так и должно было быть. Но черное зло исчезло. Старк радовался, что увидел его конец. Он бы с радостью увидел и конец Красного моря. Ветер с берега быстро гнал корабль по заливу. Старк подумал о Лэррэби, оставшемся на берегу со своими мечтами о зимнем снеге, городских улицах и женщинах с изящными ножками. Он, наверное, слишком долго прожил в Шурууне, и у него не осталось смелости покинуть эту дыру.
— Бедняга Лэррэби, — сказал он Хелви, стоявшему рядом, — Он так и умрет в этой грязи, проклиная ее.
Сзади кто-то рассмеялся. Затем Старк услышал, как кто-то прихрамывая идет вдоль борта, и, обернувшись, увидел приближающегося Лэррэби.
— В последнюю минуту передумал, — сказал Лэррэби. — Я внизу был, а не то увидел бы своих грязных сорванцов, и пришлось бы еще раз передумывать, — Он облокотился о перила рядом со Старком и покачал головой, — Ай, ладно, они прекрасно обойдутся и без меня. Я уже старик, и я имею право выбирать, где мне помереть. Я возвращаюсь с тобой на Землю.
Старк поглядел на него.
— Но я не собираюсь на Землю.
Лэррэби вздохнул.
— Нет? Ну что же, я об этом уже подумал. В конце концов, ты по-настоящему и не землянин, разве по происхождению. И куда же ты подашься?
— Не знаю. Прочь с Венеры, но пока я не знаю куда…
Темные глаза Лэррэби взглянули на него испытующе.
— Беспокойный мужчина с холодным взором тигра. Это мне Варра сказала. «Он что-то потерял, — сказала она. — Он будет искать это всю жизнь и никогда не найдет».
После этого воцарилось молчание. Корабль окутало алым туманом. Поднялся ветер и стремительно погнал его из алой пелены вперед. А затем еле слышно далеко-далеко раздался знакомый протяжный стон, похожий на обрывок молитвы, и Старк похолодел. И все на борту услышали этот звук. Они внимали ему в полном молчании, глаза их расширились, и у какой-то женщины потекли слезы.
Старк встряхнулся.
— Это всего-навсего ветер, — резко сказал он, — Ветер шумит среди скал пролива.
Звук пролетел и растаял, полный усталости и безнадежной скорби, и та часть Старка, которая звалась Н’Чака, сказала, что Старк лжет. То не ветер печально звенел в тумане. То были голоса Потерянных, которым уже не вернуться, — Зарет, спавшей в королевской усыпальнице, и других, которым никогда больше не покинуть затонувший город и лес и никогда не увидеть света.
Старк вздрогнул и отвернулся, следя за пляшущими огоньками, бегущими за кормой.