Венерин башмачок
Шрифт:
— Я, кажется, догадалась, какое дело у вас к Ларочке, — улыбнулась Инна Викторовна.
Оксана схватилась за чашку с чаем и стала лихорадочно глотать остывший чай.
— Вы слышали, что Ларочка собралась со Стасиком ехать к бабке. Так? Сглаз снимать. Она надеется, что после этого сможет забеременеть. Я могу ее понять: они уже отчаялись завести ребенка и готовы схватиться за любую соломинку. Но вы-то! Думаю, в вашем случае снятие порчи не поможет.
— А что поможет? — Оксана оторвалась от чая и с надеждой взглянула на собеседницу. Ларисина тетка казалась ей в эту минуту единственным спасением.
— Нужно вскрыть причину. И устранить ее.
Оксана наморщила лоб. Она любит, когда люди выражаются более понятно. Вскрыть причину? Да именно этого она и сама хочет! Кто? Кто эта змея, которую она, Оксана, пригрела у себя на груди? Она вскроет причину, можете не сомневаться! Вскроет и устранит!
— Скажите, Оксана, ваш муж… он… не падок на женщин? Оксана подняла на Ларисину тетку глаза, полные возмущения.
— Ну что вы! Я же говорю: он меня обожал всегда. На руках носил.
— Тогда, возможно, — ревность? Вы наверняка дали ему повод. Если хорошо подумать, можно вспомнить что-нибудь, а?
— Никакого повода я ему не давала! У меня и в мыслях-то не было поставить под угрозу семью ради приключения. Да и не любительница я разных там скороспелых романов. Дружим мы только семейными парами. У нас сложился свой круг. Лариса со Стасиком, кстати, в него входят. Никогда никаких вопросов не возникало.
Оксана, вроде бы успокоившись, вдруг на ровном месте принялась всхлипывать и лить слезы. Инна Викторовна подлила ей ликеру.
— Тогда, Оксаночка, я посмею предположить, что у вас появилась завистница, которая очень умело раздувает пожар в вашей семье.
Инна Викторовна имела опыт. Она смотрела на свою гостью хоть и сочувственно, но все же снисходительно. Нужно уметь выбирать подруг. Это большое искусство. Инна Викторовна с осторожностью подходила к этому вопросу и не понимала, как можно дружбу ставить выше семейного благополучия. А ведь именно от дисбаланса в этом вопросе и случаются многие семейные драмы. Хотя это всего лишь версия Оксаны, которая той почему-то больше других нравится. Что-то здесь не так…
Оксана странно отреагировала На слова Инны Викторовны. Затравленно стрельнула глазами и спрятала их.
— Да, наверное, вы правы. Я же говорю: мне все завидовали. Игорь так меня любит…
Она твердила одно и то же, как попугай, и Инна понимала, что Оксана от нее отгораживается. А на самом деле в ее головке зреет что-то свое, недоступное постороннему. И что бывает в результате подобного созревания, Инна как врач знала. Вот сидите вы тут, душевно разговариваете «за жизнь», а потом человек, только что сидевший с тобой за одним столом, уходит и кончает жизнь самоубийством. Или же убивает кого-нибудь. Таких историй Инна Викторовна повидала. Потому сразу насторожилась: «Нет уж, красавица, ты мне мозги не запудришь. Я душу из тебя вытряхну, сама наизнанку вывернусь, но дознаюсь, зачем тебе Ларочка понадобилась и за что тебя твой навеки муженек поколачивает».
— А как вы, Оксана, с Ларисой познакомились? —
— Мы вместе лечение проходили. От бесплодия.
— Вот как? Так у вас вроде дочка есть?
— Ну да. Потом родилась. А сначала детей не было, не получалось. Ну, направили на обследование. У Ларисы та же проблема. Там и познакомились. Знаете, общая болезнь сближает.
— Что вы! Еще как! — поддакнула Инна Викторовна. — Но вам-то, как видно, лечение помогло. А вот Лариса до сих пор страдает.
Инна Викторовна говорила, а сама наблюдала за гостьей. Боялась упустить малейшую деталь в выражении ее лица. И заметила, как смешалась Оксана, услышав последние слова. Глазки увела, руками по коленкам забегала. Словно ее в чем-то уличили. А может, у нее ребенок неродной? Приемный? И они с мужем это не афишируют?
— У Ларисы все будет хорошо, — сказала Оксана и решительно поднялась. — Спасибо вам. Вы меня поддержали…
— Куда же вы пойдете? — встрепенулась тетка Ларисы. — Оставайтесь ночевать. Ведь окажись Лариса дома, вы остались бы?
— Нет, нет, спасибо, я пойду, — скороговоркой оттарабанила Оксана и попятилась к выходу. Взгляд у нее был бегающий.
Не понравился Инне Викторовне ее взгляд. Нельзя эту Оксану в таком состоянии никуда отпускать.
— Вы знаете, Оксана, у меня дети вашего возраста. У каждого из них масса проблем. Нам с вами будет о чем поговорить. А то мне и поболтать не с кем. На работе лучше свои болячки не выставлять, а подругам тоже все не доверишь…
— Никому нельзя доверять! — неожиданно зло и горячо подхватила Оксана. — Особенно подругам!
— Я с вами абсолютно согласна! Поэтому все приходится держать в себе. А ведь иногда так хочется поделиться…
— Вот именно! Иногда сил нет держать в себе! Инна Викторовна с большим интересом наблюдала за преображением собеседницы: женщина то вспыхивала, как костер от порыва ветра, то тухла, как фитиль без масла.
Чем-то таким она поделилась с кем-то, это ясно. Уж не с Ларисой ли?
Инна Викторовна считала себя крупным стратегом. Она умела повести разговор так, что человек, не получая вопросов с ее стороны, сам выбалтывал все, что надо. Трудно скрыть то, что болит внутри. Вот сейчас они обе вроде бы говорят на одну тему. Но ведь каждый о своем! Еще немножко, и ларчик с секретами этой Оксаны откроется! Если Ларисе грозит неприятность, то она эту неприятность от племянницы отведет. Это ее долг перед покойной младшей сестрой. Инна Викторовна старалась быть в курсе дел Ларисы. Конечно, это непросто и не всегда удается, но… И замуж Ларису выдала, и в клинику не раз устраивала, и в санаторий отправляла, и… Ну, в общем, сестра была бы не в обиде.
— Сынок меня беспокоит, — доверительно сообщила Инна Викторовна, — Андрюшка. Умник он у меня. Компьютерщик. А женился неудачно.
— С ребенком взял?
— Нет. Это бы полбеды. Чужих детей я не боюсь. Дети ни в чем не виноваты. Просто, Оксаночка, я вот пятьдесят лет на свете прожила, а такого чуда, как Андрюшкина жена, не видела!
— Страшная?
Инна Викторовна засмеялась. Да пусть бы страшная. Пережили бы такое горе как-нибудь.
— Моя старшая сестрица Ульяна ее знаешь как окрестила? Чисто по-русски. «П…да-растрепа».