Вензель императора
Шрифт:
– Ну ладно, только не волнуйся! Борис Львович запретил тебе нервничать! – Андрей Петрович многозначительно взглянул на супругу. – Может, уже скажем им?
– О чем? – хором спросили сыновья.
– Петенька! Павлик! – Марья Алексеевна сжала руки сыновьям. – У вас скоро будет сестренка!
– Почему ты уверена, что сестренка? – перебил супругу Андрей Петрович. – Может быть, братец?
– Нет, Андрюша, сестренка, я это сердцем чувствую. Ну как, детки, вы рады?
Петя и Павлик запрыгали
– Рады?! – закричал Петя. – Еще как рады!
– А давайте назовем ее Елизавета – в честь государыни императрицы, – предложил Павлик и вопросительно взглянул своими голубыми глазами на Марью Алексеевну.
– А это ты здорово придумал, дружок! – откликнулась она. – И как это нам самим не пришло в голову, а, Андрюша?
Все согласились, что это очень удачная мысль.
Мальчики очень надеялись, что их приключение на Греческой улице останется тайной для родителей, но на следующий день привычную тишину в доме Никольских нарушил крик Андрея Петровича, только что вернувшегося из дома Папкова:
– Петр! Павел! Немедленно идите сюда!
Мальчики, почуяв неладное, бросились в отцовский кабинет, откуда доносился голос отца.
– А, вот вы где! – полковник был вне себя от гнева. – Это надо же было так опозорить семью! Прихожу я к государю, а он мне рассказывает, как видел моих сыновей на дереве в палисаднике царского дворца! В день приезда государыни! Да я от стыда чуть сквозь землю не провалился! Ну Петр – еще ладно, но от тебя, Павел, я такого вообще не ожидал! – Андрей Петрович в изнеможении опустился в кресло перед камином.
Петя и Павлик стояли перед ним опустив головы.
– Что же вы молчите, объясните свое поведение, судари! – в згляд Андрея Петровича был как никогда суров.
– Отец, – робко начал Петя, – мы ничего плохого не сделали. Мы только хотели хоть одним глазком взглянуть на торжество! А моему здоровью это совсем не повредило. И не ругай, пожалуйста, Павлика. Это была моя идея, он долго не соглашался.
– Но лезть на дерево в чужом саду, да еще царском! Уму непостижимо! – полковник никак не мог успокоиться.
– Простите нас, пожалуйста! Мы больше никогда-никогда вас не ослушаемся, – сказал Павлик.
– Ладно! В последний раз прощу! – с мягчился наконец Андрей Петрович. – Спасибо государю, что он не предал ваш поступок огласке, иначе весь город надо мной потешался бы! Одно не могу взять в толк, откуда он только узнал, что вы мои сыновья?
Мальчики переглянулись, а Андрей Петрович вынул из нагрудного кармана сюртука изящные часы.
– Вот, хотел показать вам.
– Что это, отец? – спросил Петя, подходя ближе.
– Подарок его величества, – с гордостью ответил полковник.
Петя и Павлик в восхищении
– Это вензель императора, – прошептал Павлик.
– Какая честь нашей семье! – восторженно отозвался Петя, зачарованно глядя на часы.
– Мало того! – произнес отец торжественным голосом. – Эта вещь была изготовлена специально для государя, и он не расставался с ней в течение нескольких лет! А теперь подарил мне! – Андрей Петрович бережно закрыл часы и убрал их обратно в карман.
– Чем же вы, отец, заслужили эту милость? – спросил Петя.
Андрей Петрович, словно что-то вспомнив, стал вдруг серьезным.
– Много будешь знать, скоро состаришься! – ответил он довольно резко. – И вообще, что вы тут стоите? Мне пора возвращаться в дом Папкова. Государь поручил мне надзор за дворцовым караулом. Вас же я настоятельно прошу… нет, требую, чтобы вы обходили этот дом за версту!
– Но почему, отец?! – разочарованно воскликнули мальчики.
– Садовник во дворце случайно обмолвился, что в день приезда императрицы в царском саду бродили какие-то мальчишки. Догадываетесь, кого именно он видел?
Петя и Павлик опустили головы.
Тут в кабинет вошла Марья Алексеевна.
– Ну что, Андрюша, удалось ли тебе поговорить с государем насчет Гриши? – поспешно спросила она мужа.
– Да, Марьюшка, просьбу зятя я выполнил. Надо сказать, государь не был в восторге, что я прошу за Полонского, но все же согласился взять Гришу на службу в свою канцелярию и написал соответствующее распоряжение. Григорию Никандровичу необходимо как можно быстрее отправиться в Петербург.
Андрей Петрович достал длинный узкий конверт, скрепленный царской печатью, и показал жене. Марья Алексеевна бросилась на шею мужу:
– Спасибо, Андрюша, ты не представляешь, как обрадуется Гриша! Так я пошлю за ним? Пусть приходят на обед вместе с Катенькой, тогда и письмо отдашь ему, да?
Андрей Петрович пожал плечами:
– Пошли. Уж он-то время зря терять не будет! Сегодня же, наверно, начнет собирать чемоданы, – язвительно добавил он.
Но госпожа Никольская не обратила на это внимания:
– Надо сказать Глаше, чтобы приготовила что-нибудь праздничное, – размышляла она вслух.
И, поцеловав руку мужа, Марья Алексеевна побежала на кухню.