Верь только мне
Шрифт:
После вчерашнего визита? Я что-то пропустил? Виолетта приезжала к нему на кофе? Становится неприятно.
Пока Макс отводит толпу студентов, жаждущих халявы, к окну, и записывает их имена и фамилии на дранном листочке, я незаметно выскальзываю из кабинета и вливаюсь в толпу несущихся на пары студентов.
Глава 10. Вильгельм
—Что нахер происходит? — Макс плюхается за стол в столовке напротив меня и впивается серьезным взглядом. —Это, кстати, тебе, — он протягивает
Изучаю внушительный список. Это сейчас столько кофе стоит? Когда у тебя ограниченный остаток денег, то начинают волновать совершенно неожиданные вещи, например, цены на еду.
Но похер, зато моя задница тихо вызволена из склада.
—У меня все карты заблокированы, чувак, я тебе наличкой отдам.
—Короткий поводок? — Макс откусывает пирожок.
—Типа того…
Набрасываюсь на горячую гречку с мясом и грибным соусом. С голодухи и ненавистная каша вкусная, это было первое, что приготовили с утра.
—Рассказывай нормально! Что ты там в подсобке делал? — не выдерживает Макс. —Артур показал мне тот список «покупок», состоящий из всяких стекляшек для химии. Что это все значит?
—Говнюк не явился сегодня, да? — выдаю подобие улыбки из серии «я так и знал».
—Вил, это нифига не смешно, — и я вижу, что Макс вообще не шутит, снова врубил серьезного взрослого. —Знаешь, почему он не пришел? Мы вчера не успели найти все эти пробирки! Поэтому я и не брал трубку вечером — мы мотались по городу после моей смены!
Продолжаю блаженно уплетать блюдо, делая вид, что не втягиваюсь в его уроки морали. Сам ввязался помогать. А самого это дико бесит! Макс, блять, мой друг!
—И Артур сказал, что ты пригрозил ему руку сломать, а у него, Вил, РА-БО-ТА, которую он тоже отменил! И пары с утра пропустил, потому что поехал на трамваях что-то докупать. Понимаешь?
—Во-первых, не сломать, а вывихнуть. А во-вторых, ты знаешь, что я не отморозок. Когда я кому в жизни руки ломал? Так, припугивал только немного. И вообще, с каких пор тебя стало это волновать? — чувствую напряжение и пытаюсь запить коричневым кипятком вставшую комом в горле еду.
—А с тех пор, бро, что детство закончилось! А ты продолжаешь жить в подростковой иерархии, — мой кудрявый друг смотрит на меня с горечью. —Тебя со времен школы никто не трогает, все заняты своими делами и учебой! Ты единственный продолжаешь быть быком. В своей светлой Европе ты поди на людей не бросаешься. А тут в чем дело?
Не верю своим ушам. Вытираю лицо салфеткой и раздраженно отшвыриваю ее. Задираю подбородок в предвкушении, что же еще выдаст Макс.
—А за что, скажи мне, отгребают учителя? Плевать на Василича, тот сам напросился, но что тебе сделала Виолетта?
—А что так переживаешь? Вы и с ней тоже подружками стали? Или ты глаз на нее положил? — вспоминаю, что Макс упомянул, что она была
Чувствую необоснованную ревность. В обе стороны.
—Вил, это у тебя с ней какие-то игры, о которых ты мне не поведал. Для меня это — преподаватель!
Мы вгрызаемся друг в друга взглядами. Все сенсоры орут о том, что дальше мне лучше заткнуться, потому что этот разговор уже пошел не в то русло. Но, к сожалению, меня уже несет.
Глава 10.1 Вильгельм
Макс подается вперед: —Я весной нашел хорошую стажировку, только туда берут через конкурс: резюме, средний балл, и вся эта фигня. Мне готовиться надо, понимаешь? Виолетта хотя бы хер на студентов не кладет, а реально учить нас пытается!
Он выдерживает паузу.
—На твои фразочки про “ломать язык” Виолетта поогрызается-поогрызается, а потом не выдержит и уволится. Свалит, как другие учителя, или от группы нашей откажется. Мы такое уже проходили, Вилли! Раз тебе похер на учебу, хотя бы, блять, не мешай другим!
—Оу, не мешай другим — это тебе? — конструктивная речь меня покинула, и я отбиваюсь вопросом на вопрос.
—Чувак, я не это имею в виду…!
—Да нет уж, давай, Макс! Чем я тебе конкретно мешаю? — уровень гнева в моей крови растет с каждым услышанным словом.
—Баловство закончилось! У нас осталось полтора гребанных семестра и дипломная, которую, в отличие от тебя, никто из группы себе не купит, — слышу отчаяние в его голосе. —А в нормальных фирмах едва есть места для таких неопытных, как мы. Приходится, мать его, делать невозможное за последний курс!
Он ожидает какой-то реакции, но я молчу, хочу услышать все предъявы. —Мы даже группой попросили Виолетту о дополнительных занятиях, чтобы экзамены не завалить, — он делает еще одну паузу. —Перестань ее дергать на парах, Вил, я тебя прошу. И ребят тоже. Решай свои проблемы сам!
—Я, по-твоему, их не решаю? — эта фраза задевает больше всего.
—Нихрена, Вил! Ты из сранной подсобки сам выйти не смог. И что-то я не услышал спасибо! Мы для тебя все шестерки, посыльные, люди на побегушках. А ты попробуй свои проблемы с учителями разруливать, за пробирками мотаться сам, а еще сам бегать в киоск за сигаретами, заполнять университетскую документацию, а не девочек гонять, — похоже, у него накипело. —Тебе еще перечислить?
Я никогда не считал Макса шестеркой, Макс — брат…
Что конкретно изменилось за это гребанное лето, что слово «мы» он теперь применяет не к нашей дружбе, а к кучке одногруппников?
Да, я изрядно достал свой курс, раздавая поручения, начиная с того, что за меня делали все проекты, заканчивая тем, что на паузах протирали мою тачку. И такое бывало.
Но как-то раньше Макса это не смущало. Какая муха укусила его в этом году? Меня откровенно бесит его роль просветленного отца всех обиженных и обездоленных.