Верь
Шрифт:
— Был, — соглашается с улыбкой, стащив джинсы, но не одевает их, только на плечо забрасывает. — Но боюсь дальше спальни мы бы все равно не ушли.
— Ну, по крайней мере, с комнаты вышли, а это для тебя уже прогресс, — говорю с иронией махая коленкой со стороны в сторону.
— Ты такая вредная, сама же нарываешься! Вот возьму тебя и отшлепаю, как обещал! — негодует мой оборотень, снимая с плазмы свой носок.
— Ну, давай, давай, — смеюсь с него и когда проходит мимо хлопаю по пятой точке.
— Ах ты же маленькая, вредная…
— Но, но! — останавливаю его попытку осуществить наказание, просто ткнув пальцем в грудь. — Магазин,
— Наказать тебя? — игриво приподнимает одну бровь, чем заставляет меня довить желание потискать его за щёчки, в прошлый раз ему это слишком понравилось. Может не надо было его тискать везде где хотелось?
— И кто из нас пошлый? — спрашиваю, сгоняя его со своего ложа. — По-моему второй носок или кроссовок в ванной.
Теплая ладонь проходится по моей щеке, а затем вниз по шее и до самого плеча, только после этого он идет дальше выполнять свой квест. Сажусь, укутавшись в одеяло и осматриваюсь масштабы работы, которые мне простоит сделать, как только муженёк свалит.
— Кай, — зову, осматривая углы и стены, в поиске нужной вещи.
— Что? — отзывается он недовольно, наверное, ещё не заметил кроссовок в стиральной машине.
— Ты не видел мой мобильный телефон? — приподнимаю груду старых журналов, с которых мы делали самолётики и запускали с балкона.
— Нет, — отчего-то не торопится с ответом муж.
— Неужели Юрка его с собой забрал? Только вернула себе телефон, так сразу же потеряла!
На мои недовольные возгласы никак не отреагировали, так что мне ничего не осталось, как изображать обленившегося хорька под одеялом.
— А зачем тебе он? — слышу уже не так отдаленно голос Кая, потому слегка поворачиваюсь на бок, чтобы посмотреть на него.
Может я просто психую, но как-то странно прозвучал его голос, так что внутри меня все напряглась, хотя и стараюсь небрежно улыбаться.
— Позвонить тебе по видео звонку хотела в магазине, а то мало ли, тебе опять какая-то бойкая продавщица подкатит, с помощью?
Да, да, все я помню! И вдруг вспоминаю ещё о кое-чем.
— Ты такая милая, когда ревнуешь, — улыбается, натягивая джинсы.
— А какая я милая, когда ты нарываешься, — криво улыбаюсь, показывая на вилку в телевизоре.
— Я учту твои пожелания, жёнушка, — понимает мою угрозу и садится рядом, чтобы надеть носки и обуться.
Меня тянет к нему, обнять, коснутся. Сейчас эта близость нужна мне, как воздух, просто не могу себя сдержать. Обнимаю его со спину и целую шею, так что перестает одеваться.
— Мне остаться? — с некой иронией спрашивает, сжимая мои ладони у себя на животе.
— Сейчас пойдешь, — шепчу, упираясь лбом о его плечо, вдыхая самый любимый запах. — Слушай, а это ничего, что мы так и не пошли к тому врачу? Господин Дмитров не будет злиться, все-таки он договаривался, а мы…
— Тебе не стоит переживать о таких мелочах, — Кай поворачивается и уже сам обнимает, теперь как-то успокаивающе целуя в губы.
— Правда? Может завтра все-таки съездим? Вдруг глаз можно… вылечить? — сжимаю его руку, прикрыв глаза слушаю, как ровно бьется его сердце.
— Поговорим об этом завтра, хорошо? — предлагает и я опять чувствую какую-то странную перемену, от чего все внутри напрягается.
Теплые губы целуют снова, нежно и ласково, но теперь уже на прощание. Меня хватает только на кивок в ответ.
— Закрой за мной дверь, — просит, направляясь к двери, так что иду следом, волоча за собой одеяло.
Улыбаюсь
***
В руках скрипит тарелка, отмыла ее до скрипа. Мыльная вода не дает заставляет держать ее крепко, чувствую я боль в правой руке. Даже если она уже давно совершенно чиста, все равно тру ее мочалкой, так что она вся в пене. Руки красные, пошла сильная аллергия, вплоть до аллергии, вторая банка моющего средства на дне, а я не могу отмыть одну единственную целую тарелку. Вся квартира вылизана до блеска, мне больше нечем занять себя, нечем успокоить свои нервы. Они на пределе, натянуты, как струна, только моя глупая привычка убираться на нервной почве успокаивает меня.
Он скоро придет, вернется и тогда…
Сжимаю крепко тарелку, вода смыла пену, руки по локоть в ней остались. Вытираю рукой лицо, и теперь есть реальная причина для слёз — пена попала в глаз. Тарелка соскальзывает с руки, когда стараюсь смыть с лица пену и промыть глаза. Заканчиваю только когда единственный глаз больше не жжет, словно огнем, на всякий случай промыла и тот, которым ничего не вижу. Шмыгаю носом и нехотя выбрасываю остатки тарелки и оставшееся моющее средство.
Ну вот и чем мне занять себя, до того момента, когда он придёт? В этой квартире не осталось ни места, где я хотя бы пыль не вытерла. Ну почему его нет целый день? Почему я просто не могу включить этот чертов мобильный телефон и позвонить ему? Смотрю на него долгую секунду, рука тянется взяться за него, но в последний момент останавливаю себя. Желание включить его очень велико, как и посмотреть из-за чего собственно Кай его выключил и спрятал от меня. До сих пор не могу поверить, что он соврал мне, сказав, что не видел его. Хорошо если бы этот мобильной был самой маленькой моей проблемой, есть вещи и пострашнее. Перевожу взгляд на рамку с фотографией и сразу же отвожу взгляд в сторону, на большую спортивную сумку. А ведь сегодня утром я думала, что она самая большая проблема. Именно проблема, я стараюсь думать в таком ключе. Сейчас он придёт, мы спокойно сядем и поговорим. Уверенна во всего этого есть какое-то логическое объяснение, хотя нет, мне нужно не логическое, а то, что не заставит больше сомневаться в нём. Если это вообще возможно.
Упираюсь руками о столешницу, судорожно вспоминая, может что забыла вытереть или помыть. Не чувствую усталости, прилив адреналина не ушел, вот когда все решится, смогу отдохнуть. Очень надеюсь, что и правда смогу отдохнуть, что все останется так, как раньше — идеально. Наверное, я за всю свою жизнь не была так счастлива, как за эти несколько дней. Дело не в наших перепалках, мы просто дразнимся, между нами так и летят искры, все никак не можем насытиться друг другом. Секс просто невероятен, знала бы что так будет классно, сама бы ему рот закрыла на той кухне. Но дело не только в сексе, я просто счастлива находится каждую секунду с ним. Те моменты, когда мы просто лежим в обнимку, разговариваем о всяких глупостях, когда засыпаем так, сказав перед сном «я тебя люблю» самые ценные. Мне страшна сама мысль, что этого больше не будет никогда. Не хочу терять это счастье, не хочу терять его. В груди сдавливает от боли, мне больше нечем занять себя, и я начинаю думать. Думать — это плохо, особенно сейчас, начиная накручивать себя и сомневаться.