Верь
Шрифт:
Рука снова чешется от желания двинуть ему хорошенько. Когда этот кошмар то кончится?
— Можно мне обратно? Мне надоело быть здесь.
— А желание?
— Это и есть моё желание. Не хочу больше слушать бесполезного божка. Надеюсь, за него дорого не возьмете? — иронично улыбаюсь, сложив руки на груди.
— Моя плата всегда высока, — и злится точно так же, как и Кай, аж мурашки по коже, — милочка.
— В таком я полетела, — бросаю, прыгая в пропасть снова.
И так раз за разом, раз за разом, раз за разом. Пока божку это дело первому не надоело, и он
Помню эти подсолнухи, их было так много, мы с братом играли в них в прятки. Он все время плакал и падал, когда я его ловила. Делал это специально, чтобы мама пришла и пожалела его, а заодно и меня отругала. Вот и домик старой бабки, стоит, как стоял. Такой же ветхий и всеми забытый, пускай и видно, что в нем кто-то живет. Этот косой заборчик тоже помню и лес что за ним и… его.
Мальчик стоит совсем рядом, с ним рядом какая-то пара. Они что-то говорят ему, но он не отвечает. Лицо у него детское, невинное, но глаза взрослые. Как будто он повидал многое. Никто из троих не замечает меня, так что решаюсь подойти ближе. У него что-то с волосами, почему-то они седые как у старика. Разве у детей должен быть такой цвет волос? Нагибаюсь и нерешительно протягиваю руку, чтобы коснутся его щеки, такой грустный, что хочется даже обнять его и пожалеть.
— Похож? — спрашивает божок резко.
Дергаюсь, не ожидая его увидеть, он стоит за спиной мальчика и в лицо сразу же бросается схожесть. Перевожу взгляд с ребенка на парня и обратно. Люди начинают двигаться вновь, мальчик смотрит куда-то, поворачиваюсь в ту же сторону. Ещё дети. Второй мальчик упал — плачет, девочка тоже плачет. Их мама приходит, но жалеет почему-то только мальчика. Девочка убегает в лес, но этого никто не замечает. Все так знакомо, как будто сцена из моей жизни, сцена которую я не помню. Картинка сменяется, и мы уже в лесу, первый грустный мальчик бежит куда-то по лесной чаще. Бегу следом и останавливаюсь на небольшом уступе. Девочка окружена волками, обычными волками. Плачет, ещё одна плакса.
— Даже в детстве ты их привлекала, — улыбается радом божок.
— Я? Причем здесь я?
— Это же твоё стертое воспоминание? Разве нет? — он снова улыбается и поворачивает меня лицом к происходящему.
Их загнали в угол, мальчик говорит ей закрыть глаза, и она закрывает. Сам он снимает с себя часть одежды и превращается в такого же волка, только чуть побольше и с белой шерстью. Я знаю этого волка, я знаю этого мальчика, я знаю, что девочка не сдержала обещание, потому что это была я. Этот оранжевый свитер, зеленое платье никогда не забуду. В то время у нас было мало денег, да и потом тоже, так что всю мою одежду можно было по пальцам пересчитать. А это платье я любила, даже помню, как папа его купил на рынке поздно ночью перед Рождеством.
Я не боялась его, по-детски решив: если защитил, то мой.
Смотрю на свою руку, затем на маленькие пальчики девочки, которые так небрежно гладят умытого в чужой крови волка. Картинка меняется, мы ещё в лесу, но ещё далеко от дома.
— Убери
Он где-то вдали, так что приходится бежать к нему, пытаясь не обращать внимания на дурацкое обещание когда-то давно данное мною.
— Ты даже имя ему дала, — с долей гнусливости произносит он, упираясь спиной на ближайшее дерево.
— Зачем? Зачем ты показываешь мне это? — кричу на него, внутри радуясь, что это всего лишь божок.
— Я показываю? О нет, это ты! Показываешь то, что прячется в этой черепушке, — он стучит пальцем мне по виску.
— Забери меня отсюда, — прошу, как бы это не было сложно для меня.
— Уверена? Не хочешь узнать, что будет дальше?
— Я знаю, вспомнила.
— Ну, тогда думаю воспоминаний с нас достаточно на сегодня, не так ли? — гадко улыбнувшись, он дает мне снова по лбу.
Все потемнело вокруг, затем мы снова оказались в другом месте. Этот жуткий розовый дом просто не забыть. Снег, машина, я в багажнике. Кай, но не тот, достает меня из машины. Я знаю, что будет дальше, потому ищу взглядом второго.
— Ты же сказал, что достаточно на сегодня?! — кричу на него.
— Соврал, — равнодушно пожимает плечами, наблюдая за попытками меня старой ударить блондина.
— Кай не врет, — зачем-то говорю ему.
Уже сама наблюдаю за этой сценой, на душе неприятное ощущение.
— Нет, конечно же, врет, но в основном себе. Смотри, сейчас что-то будет! — смеется он, тыкая пальцем в наши копии с воспоминаний.
Мы целуемся, просто целуемся, и в какой-то момент я просто выключаюсь, словно резко уснула. Блондин напуган, из него вырывается звериный злой рык, затем моё тело подхватывают на руки и несут в дом.
— Я хочу проснуться, плевать на цену, — говорю, когда картинка снова меняется.
Эта кухня — ненавижу ее, этот стол, хотя и выбросила его — тоже ненавижу.
— Уверена? По-моему, началось самое интересное, — улыбается этот гад, стоя в дверном проеме и смотря на представление возле стола.
Хватаю его за ворот и трясу что есть силы.
— Хватит играть с моими воспоминаниями! Ты хотел желание? Так вот оно: я хочу проснуться! Плевать на цену, плевать!!! — кричу, видя на таком знакомом лице такую мерзкую и непривычную улыбку.
— Хорошо, но цена будет велика, — говорит он.
— Жалкая, — слышу голос Кая из воспоминаний.
— Плевать, быстрее, верни меня обратно! — кричу, зажмуриваясь до боли.
— Ну, ладно, — легко соглашается он, — упрямая, вся в мать.
Легкий толчок по лбу и все.
Открываю глаза, точнее глаз, второй все ещё болит, и все ещё заплыл. Да здравствует жизнь, да здравствует боль! Что-то влажное проходится языком по лицу, так что дергаюсь в сторону и вскрикиваю. Спина! Гребанная спина! Поворачиваюсь снова на живот и тяжело дышу, приходя в себя после жуткой боли. Мельком замечаю две пары лап мохнатых совсем рядом. Оборотни! Везде оборотни, даже в кошмарах снятся. Кто это? Почему не превращается? Мех черный — радость-то какая! На рожу этого блондина ещё долго не смогу смотреть, во сне реально нагляделась.