Вера Джордано Бруно
Шрифт:
– Чью волю? – словно не понимая, о ком идет речь, спросил философ, но, встретив понимающую улыбку астронома,
– Я всегда говорил, что такой человек, как Джордано, будет покрепче духом, чем все наши святые и мученики вместе взятые! – восторженно затараторил астроном. – Подумать только, что ты вытерпел! Нет, я бы точно не выдержал, я сдался бы, я отказался бы от всего-всего, лишь бы уцелеть. Нет, я никогда не решился бы на такой подвиг. Какое мужество, какая сила духа! Я просто раздавлен, я преклоняюсь перед тобой. Это одна из величайших побед живого человеческого духа над грубостью материальной природы. О тебе на Земле уже слагают легенды, а наверху… – закатив глаза в поднебесье, пропел Коперник, – наверху
– Постой, постой, – смутился польщенный похвалой Бруно, – я не понимаю, о чем ты говоришь? Да поднимись же ты с колен.
– Как – о чем? – вскочив на ноги, воскликнул поляк. – О костре.
– Ах, об этом, – задумчиво протянул Бруно, с трудом подбирая слова. – Ну да, костер… Костер – это очень… очень больно… и мерзко.
– Нет, не говори так, – возразил ему астроном. – Это благородно, когда человек погибает за свои убеждения.
– Коперник, – сжалившись над его наивной патетикой, грустно умилился Джордано, – какое может быть благородство в том, что одни люди сжигают других за невозможность перестать быть самим собой!
– Ну, что ты! Ведь в этом-то и заключается самая большая трудность.
Конец ознакомительного фрагмента.