Вера и пламя
Шрифт:
— Клевета и вранье, — выпалила Мирия, тем не менее с меньшим осуждением, чем должна была. — Он попытался зародить инакомыслие в твоем разуме.
Верити пристально посмотрела на нее.
— В своей работе мне доводилось присутствовать на множестве допросов и видеть немало признаний и отрицаний. Я узнаю ложь, когда слышу ее. То, что я услышала от Торриса Вауна, было правдой. По крайней мере, с его точки зрения. Он веритв это.
— Какой еретик борется за то, во что не
— Я предполагала, даже уверяла себя в том, что Ваун породил во мне сомнения, использовав свои странные способности. Но все, о чем я могу думать, это о том, что колдун был со мной откровенен, чего я не могу сказать о лорде Ла-Хайне тогда, в соборе.
Сказанное заставило Мирию замолчать, но потом она сузила глаза.
— Он — верховный пастырь имперской церкви, голос священного синода. И вправе скрывать от нас те или иные вещи, истины, которые сочтет нужными, в наших же интересах.
Несмотря на ее ответ, Верити могла точно сказать, что собственный довод не очень-то убедил Мирию.
— Тогда зачем он это делает, если в соответствии с его собственным указом мы должны выследить этого человека? Ты сама слышала декана. Сначала нам обещают помочь, а затем отказывают. Пойми меня правильно, я хочу, чтобы Ваун заплатил за свои преступления, но опасаюсь, что в этом спектакле мы знаем далеко не обо всех вещах, о которых должны бы знать. Нас окружают ложь и тайны, Мирия. И мне известно, что ты думаешь так же.
В следующий миг Верити испугалась, что боевая сестра не согласится и отчитает ее за сомнения, но селестинка с сожалением кивнула.
— Будь я проклята, но да, и мне так кажется. Слишком много вопросов без ответа и масса вещей, которые не дают подробно изучить.
Верити вздохнула.
— Я запуталась, сестра. Кому мы все-таки служим?
— Церкви и Богу-Императору, как и прежде. Но я поняла, что ты имеешь в виду — служит ли диакон Невы Ему, как мы, или у него есть свои скрытые мотивы?
Верити вздрогнула.
— Я даже не осмеливаюсь озвучить такое.
— Тогда подготовь себя, — мрачно сказала Мирия, — может случиться и так, что от тебя потребуется нечто большее. Никогда не забывай, что мы должны быть бдительны и следить еще и за теми, кто марширует под нашими знаменами, а не только за теми, кто стоит напротив.
— Я молюсь, чтобы этого не случилось. — Верити встала на ноги, проверяя раненую руку. — Что мы будем делать теперь?
— Ты, кажется, что-то говорила про Администратум? — Боевая сестра вопросительно подняла бровь.
— Но декан сказал, что силовики…
— Силовики — лишь облаченные в броню ночные часовые. А день, как часто говорят их следователи, — это пора, когда солнце сжигает
— Ты хочешь, чтобы я пошла против декана.
Мирия с усмешкой посмотрела на нее.
— Я этого не говорила. Он сказал, что силовики изучили записи. Чем навредит повторная экспертиза? Мы просто лишний раз убедимся.
Верити лаконично кивнула. К счастью или несчастью, она вдруг поняла, что в этой маленькой комнатке было только что принято решение, которое, возможно, навредит им обеим.
Широко взмахнув рукой, Ваун отогнал от себя медика.
— Отвали, хватит с меня твоей заботы! — Он коснулся своего лица, маленькие порезы на котором были замазаны каплями целебного геля. — Словно после бритья бумажек на порезы налепил, — нахмурился он и, услышав поскрипывание, взглянул на Игниса, вышедшего из темноты корабельного трюма. — Что еще?
Юноша уловил сформировавшуюся в сознании Вауна мысль и протянул ему зажженную табачную сигарету. Игнис молчал с тех пор, как они вернулись на лодку, тяжело перенося непредвиденную гибель Ринка. Эти двое были друзьями или, по крайней мере, достаточно близки.
— Он тут, — без вступлений сказал юноша. — Его аэронеф на палубе, — он указал вверх, на железный потолок.
Ваун глубоко затянулся табачной сигаретой и встал.
— Значит, суматоха из-за этого?
Находясь в своем временном убежище — корабельном лазарете баржи, Ваун слышал ругань и недовольство членов экипажа. Они боялись покрывать колдуна и его команду, но им хорошо заплатили.
Ваун недовольно сплюнул.
— Идиот! Почему он не может быть послушным маленьким снобом и спокойно играть свою роль?
На верхней палубе послышались приближающиеся тяжелые шаги, и Ваун усмехнулся, делая очередную затяжку.
— Смотри и учись, — сказал он Игнису. — Урок общения с подобными людьми.
Люк корабельного лазарета со скрежетом отворился. Новоприбывший выглядел не лучшим образом: его превосходная мантия была испачкана копотью и каплями крови. Он увидел Вауна и пригрозил ему кулаком.
— Что… что все это значит?
Псайкер сделал непроницаемое лицо.
— Вы о чем, милорд?
Человек подался вперед.
— Бросьте заговаривать мне зубы своими милордами,Торрис. Вы говорили мне, что просто убьете несколько людей, речь шла об обыкновенной боевой операции. А это… — он указал в сторону Норока. — Это же самые что ни на есть военные действия.