Вера и пламя
Шрифт:
— У них тут все иначе, — вечерний бриз донес до нее голос подошедшей Кассандры. Она кивнула в сторону людей на площади. — Ничего подобного мне не доводилось видеть в других мирах.
Усилием воли Мирия выбросила из головы дурные мысли.
— Я тоже здесь впервые. Каждая планета, озаряемая светом Императора, восхваляет Его по-своему.
— Согласна, — ответила Кассандра, тоже опершись на край балкона. — Но некоторые делают это с большим рвением, чем другие.
Старшая сестра пристально посмотрела на нее.
—
Из уст другого командира отделения подобное замечание прозвучало бы как предостережение, но в случае с Мирией это являлось скорее приглашением к дальнейшей беседе. Предводительница Кассандры ценила и сама требовала искренности от женщин, вместе с которыми служила церкви.
— Было неприятно это слышать, но мне рассказали, что в некоторых менее… цивилизованных районах Норока женщины еще до рождения калечат и убивают своего третьего ребенка, если узнают, что это девочка. Якобы таков обряд некоего тайного и очень древнего идолопоклонничества.
— Не нам судить о путях, какими они пошли, — ответила Мирия. — Экклезиархия работает над тем, чтобы почитание Бога-Императора переплеталось с обычаями каждой планеты. Некоторые аномалии верований неизбежны.
— В таком случае неванцам повезло, что наш орден наставляет их на путь истинный.
— Я никогда не верила в удачу, — сдержанно сказала Мирия. — Веры вполне достаточно.
— Но недостаточно, чтобы найти Вауна, — с печалью в голосе ответила Кассандра. — Он перехитрил нас, оставил в дураках.
Мирия посмотрела на соратницу.
— Да. Но не стоит казнить себя из-за этого, сестра. Прибереги эту радость для канониссы Галатеи.
— Вы давно знакомы?
— Когда-то она была моей старшей сестрой, как сейчас я для тебя. Несравненная воительница и истинная хранительница наследия святой Катерины, но, по мне, она слишком непреклонна. Мы часто спорили о нашем кредо.
Кассандра не могла скрыть страх в голосе:
— Как думаешь, что с нами будет?
— Нам придется расплачиваться за ошибку, в этом можешь не сомневаться, — про себя Мирия уже повторяла слова, которые скажет на суде, где попросит пасть грудью на меч и целиком взять вину за побег Вауна на себя, лишь бы не тянуть следом Кассандру, Порцию, Изабель и бедную Иону.
Ее сестра схватилась за края камня зубчатой стены так сильно, будто могла выжать из него ответ.
— Этот изменник не дает мне покоя, старшая сестра. Во имя Трона, как ему удалось раствориться в воздухе? Спасательная капсула, которую Ваун украл с «Меркуцио», была найдена на коммерческой станции, его и самого там видели. А единственным судном, куда он мог пересесть, была та самая дряхлая шаланда, которую мы проверили. — Она тряхнула головой. — Может… он до сих пор прячется на орбитальной платформе? Дожидается корабля, способного совершить варп-прыжок, чтобы на нем сбежать?
— Нет, — Мирия указала
— На Неве? Но это лишено смысла. Он — беглец, его лицо известно всем в мирах этой системы. Любой здравомыслящий человек первым делом постарался бы скорее смыться из этого субсектора.
— Это не лишено смысла для Вауна, сестра. Колдун так самоуверен, что считает, будто сможет спрятаться в чистом поле. Попомни мои слова: у Торриса Вауна никогда и в мыслях не было покидать Неву. Он стремился попасть именно сюда.
Кассандра покачала головой.
— Но зачем? Что оправдывает риск быть обнаруженным?
Солнце полностью скрылось за Защитной горой, и Мирия отвернулась от балкона.
— Как только мы узнаем ответ на этот вопрос, найдем Вауна. — Она подозвала свою боевую сестру кивком. — Идем. Канонисса ждет.
Огни Норока давно растворились за кормой, и катер, покачиваясь на волнах, на большой скорости несся по узким водным каналам. Первый помощник поднялся на неопрятный штурманский мостик к матросу, стоявшему на вахте, и слегка приподнял подбородок на манер кивка.
— Спит, — прошептал он, и матрос сразу понял, о ком речь. — Крепко заснул, но я все же побуду рядом.
Матрос, облизнул сухие губы, невольно оглянувшись назад, в открытый проем люка, на фигуру под рваными одеялами. На маленьком рыболовном катере стало как-то душно и мрачно после того, как на борт взошел этот пассажир.
— Поспать бы, — пробормотал матрос. — Ребят мучают кошмары с тех пор, как мы вышли из порта, во всяком случае, они так говорят. Мерещится что-то. Шепчут, будто он колдун, и я с ними согласен.
Первый помощник сонно моргнул: он тоже был очень утомлен.
— Оставь при себе свои мысли. Держи курс да помалкивай, парень. Это лучше всего. Доставь нас туда по-быстрому, и все закончится.
— Ага… — слова застряли в пересохшем горле. За ветровым стеклом, прямо перед носом катера, из океана вздымалась колоссальная тень.
Острозуб, безобразный, как Хаос, и вдвое прожорливее. Матрос никогда раньше не видел настолько огромную рыбу, хотя бы и неживую, как в портовых пабах, где стены украшали чучельные головы и челюстные кости.
Он в панике крутанул рулевое колесо, резко разворачивая судно в попытке уйти от оскалившейся пасти острозуба, в необъятной глотке которого плескалась ледяная вода. Тварь собиралась целиком проглотить их корабль.
— Ты что творишь, паршивый недоумок?! — Первый помощник с силой двинул матроса по виску и отпихнул от штурвала. — Перевернуть нас хочешь?
— Но остро… — начал он, указывая пальцем в море. — Разве вы его не видите?
— Чего не вижу? Парень, ничего нет, вокруг океан!