Вера в ближнего
Шрифт:
— Это меч серых.
— Я так и подумал. С серой твари взял, или нашёл где-то?
— Нашёл, — не стал вдаваться в подробности Читер.
— Красиво смотрится. И мощно. Модификаторы, это вообще… слов нет. Так с ними и нашёл?
— Не совсем, — нехотя ответил Читер и чуть поменял тему: — Ты лучше мне скажи, как специалист по фехтованию. Сможешь совет по нему дать?
— Спрашивай. Если вопрос понятный, отвечу.
— Дело в том, что я не просто так меч таскаю. Он мне достался одновременно с профессиональным умением фехтовальщика. Не умение Континента, а просто умение фехтовать. Слышал когда-нибудь о таком?
— Редкая
— Это да, я везучий. Но проблема в том, что я фехтование получил, но фехтовать не умею. Плохо получается. Как заставить умение работать?
— Ты кого-нибудь этим мечом зарубил? — спросил Жук.
— Да.
— И кого?
— Да так… всяких разных.
— Скажи кого, попробуй перечислить, — продолжал настаивать танкист.
— Первый раз это была серая тварь. Потом и людей рубил, и заражённых. Даже нолда разок разделал.
— Элитного, что ли? Того самого? — заволновался Жук. — Я оповещение видел. Все это оповещение видели, весь Континент.
— Да, его, — подтвердил Читер.
— Зарубил нолда-элитника мечом?!
— Ну да. Этим самым.
— И что тебе ещё надо? — непонимающе спросил Жук.
— В смысле? Ты о чём вообще?
— О том, что ты рубишь серых, рубишь игроков, рубишь мертвяков, даже элитных нолдов рубишь. Но при этом жалуешься, что рубить не умеешь. Без обид, Читер, но это звучит как-то нескромно.
— Но я действительно не умею фехтовать.
— А что ты подразумеваешь под умением фехтовать? — задал Жук вопрос, от которого Читер смешался.
Вот вправду — что? Попробуй ответить, если сам об этом толком не задумывался.
И тут внезапно понимаешь, что задуматься следовало.
Жук, понимая суть затруднения, из-за которого Читер не торопился открывать рот, не стал дожидаться его пояснений, продолжил сам:
— Вот в том то и дело. Ты, я так понимаю, азиатских фильмов насмотрелся. Всякие «Прыгающие змеи против ползущих тигров». Это где по полчаса экранного времени красиво машут железяками, и при этом не потеют, да и дышат ровно. Где тощие девушки без намёка на мускулатуру делают по четыре сальто с места, разрубая в полёте человеческий волос пудовой алебардой. Причём не поперёк, а вдоль. Где великий мастер меча с завязанными глазами запросто отбивается от десятка обычных мастеров меча. Я прав, Читер? Ты так это себе представлял?
— Не совсем. Но да, я представлял это как-то техничнее, расчётливее, а не простую рубку. Если против меня выйдет человек, который действительно умеет фехтовать, я просто не понимаю, что с ним делать. Боюсь, он меня зарубит. Все эти выкрутасы сами по себе у меня не получаются.
— Конечно не получаются, потому что не может получаться то, чего нет, — заявил Жук. — У боевого фехтования две задачи: главная и второстепенная. Главная, это не дать себя прирезать. Второстепенная — надо прирезать противника. Там нет задачи зрелищно размахивать полоской железа. И нет задачи прыгать через голову жирафа в полном пехотном доспехе. Лишние взмахи и прыжки, это потеря сил, а без сил ты дичь, а не хищник. Задачи становиться в красивые стойки тоже нет. Тот, кто хочет тебя убить, эту красоту не оценит. Раз побеждаешь ты, всё у тебя с фехтование в порядке. Но всё же рекомендую почаще практиковаться, это никому не помешает.
— Ну, я этим мечом пару дней кактусы рубил. Это нормальная практика? — усмехаясь, уточнил Читер.
— Нет,
— Вот я об этом и говорю, — кивнул Читер. — Странные ощущения.
— Можно со мной учебные поединки проводить, предложил Жук. — И тебе полезно, и мне. Но это просто закрепление на практике того, что ты уже получил. Как бы тебе объяснить… Считай, что ты тренировался лет десять. Хорошо тренировался, у лучших мастеров. А потом на год забросил тренировки. Но при этом не растолстел, не покалечился, и не подсел на сильную наркоту. Тело не болеет, не разучилось работать, тело всё помнит, но форму надо возвращать. Это несложно, но не скажу, что недолго. Понимаешь, повышение мастерства, это бесконечный процесс. Занимайся при любой возможности и будешь расти дальше и дальше. Как-то так. Извини, но лучше объяснить не могу.
— Да нет, всё нормально, я понял, — сказал Читер. — Ты объяснил лучше, чем другие. Я не у тебя первого спрашивал.
— Лучше? Ну, если что, сразу обращайся, — довольно заявил Жук и, перестав расчищать площадку от стеблей камыша, приступил, наконец, к отжиманиям.
Спустя два с половиной часа Читер начал камыш ненавидеть. Нет, не тот, который Жук убрал, чтобы расчистить себе место для занятий физкультурой, а тот, через заросли которого пришлось пробираться.
Март подробно расписал маршрут, объяснив, чего следует опасаться на разных его участках. Но вот про засилье докучливой растительности ни единым словом не обмолвился. Похоже, этот жестокий тип даже считал её полезной.
С таким предположением, скрипя зубами, можно частично согласиться. Путь пролегал всё по тому же мелководью, на которое грохнулся Читер. Оно простиралось вдоль краёв одного из каскадов сложно устроенного водохранилища, которое к югу отсюда затапливало десятки квадратных километров. Кластер со всеми дамбами прилетал целиком, или почти целиком, поэтому значительная часть воды сохранялась. Но, разумеется, не вся, а подпитки больше не было. Из-за потерь она частично отходила от берегов, обнажая полоски грязи голой, или грязи, густо поросшей камышом.
Вот по таким местам и приходилось пробираться. Высота растительности обычно не меньше двух метров, а местами даже больше. Стебли толстые и крепкие, раздвигаются и ломаются с немалым трудом. Каждый шаг отнимал столько же сил, сколько с десяток шагов по нормальной местности. Плюс ноги нередко зарывались глубоко в ил. Как ни старался ставить их на прижатую к дну растительность, удерживаться на хрустящей опоре получалось не всегда.
Людей, бредущих по камышу, со стороны не разглядеть. Разве что некоторые сенсы смогут просветить. Зато верхушки потревоженных стеблей просматриваются прекрасно с любой возвышенной точки. И треск, с которым тройка игроков продирается сквозь заросли, в тишине безветренной ночи разносится далеко.