Вера
Шрифт:
В корпусе пробило два огромных кратера, и те переливались цветами, для которых не находилось слов в языках Содружества. В первый раз команда смогла увидеть то, что лежало под Ее поверхностью, тонкие, словно паутинные, субструктуры, похожие на каркас «Чарльза Мэнсона». Ее куски всех размеров и форм фонтаном били из кратеров, кувыркаясь вверх тормашками. Некоторые даже можно было признать, они походили на обломки самого обычного судна; но…
(Тахл сфокусировал экран и молча, одним жестом, указал Фурду, куда смотреть.)
…каждый обломок, будь это балка, гайка или болт — да, Она была сделана из таких
На смену кусков, сожранных пламенем, приходили другие, повторяли судьбу предшественников, уступали место следующим. Экран фокусировался лишь на самых крупных, но сгорали все; они потоком изливались из кратеров еще долго после того, как погасли вспышки от взрывов. Позднее экран тщательно изучил и замерил осколки, обработав каждый по отдельности. Доложил о находках наверх, в ядро сознания, то передало отчеты еще выше, в корабельный Кодекс, который, снабдив информацию своими комментариями, отправил ее на самую вершину, к Фурду и остальным; а те, получив данные, не стали мудрее, чем сейчас, когда все разворачивалось прямо у них на глазах.
Тахл переключил экран на общий вид, где Ее все еще крутило после ударов. И когда «Вера» прекратила вращение, а Ее левый борт вышел из поля зрения «аутсайдера», края двух кратеров в корпусе, пульсируя, по-прежнему расширялись.
Она развернулась и бросилась в бегство. Останки главных двигателей вспыхнули, и Она помчалась в систему Гора, к Шахре. «Вера» двигалась странно, с асимметричной качкой из-за работы движков в иззубренных руинах кормы; асимметричной, но постоянной, словно от «аутсайдера» ковыляло прочь что-то больное. «Чарльз Мэнсон» не мог последовать за Ней, пока не доберется до крайней точки траектории и не вырвется из гравитационного поля Гора 4. Но это едва ли имело значение. Ее раны были глубокими и обширными; и Она направлялась в Пропасть между внутренними и внешними планетами, где не могла скрыться.
Изображение «Веры» на экране постепенно уменьшалось, но Она кое-что оставила на мостике после себя: безмолвие. Оно поселилось между ними, словно новый член команды.
К такому молчанию, кишевшему невысказанными мыслями, на «Чарльзе Мэнсоне» уже давно привыкли. Все пытались убедить себя в том, что тишина на борту воцарилась из-за приказа Фурда: убейте свои эмоции. Убейте все. Он пригодился, вся команда, включая самого коммандера, пыталась найти в нем спасение, в нем и в грандиозности того, что они сделали. Но она не была реальной. Никакой грандиозности. Слишком громкое слово, если на то пошло. Их поступок казался и меньше, и грязнее.
Они чувствовали себя так, словно не должны были этого делать. Словно все на «аутсайдере» превратились в свору насильников, наблюдавших за тем, как пытается уползти их жертва.
Но постепенно безмолвие, оставленное Ею, начало ослабевать.
— Что мы наделали? — спросила Каанг.
— То, что собирались, — отозвалась Кир.
— Это неправильно. Словно мы не должны были так делать.
— Потому что мы — первые.
— И теперь мы в ловушке, — вставил Тахл. — У нас не осталось
— Или убить, — сказал Смитсон. — Она действительно похожа на живое существо.
— Нет, — возразила Кир. — Это корабль, как и мы.
— Вы видели обломки.
— Они похожи на наши.
— Но они…
— Нет! — отрезала Кир. — Это всего лишь корабль. Похожий на наш.
— Чем бы Она ни была, — сказал Фурд, — я не хочу об этом знать. Никогда не хотел. Я боюсь того, что мы можем выяснить.
— Поэтому Департамент приказал нам не вступать с Ней в переговоры? Они знают, что Она такое?
— Понятия не имею, Кир. — Фурд кинул взгляд на Тахла, а тот впервые отвел глаза. — Но я боюсь не уничтожить Ее.
Повисла пауза. Обломком Ее корпуса от безмолвия откололся кусок и начал умирать так же, как и вся тишина вокруг.
Часть восьмая
1
Они добрались до крайней точки орбиты, освободились из гравитационного поля Гора 4 и вошли в Пропасть, а чуть позже увидели на экране, как Она, переломанная, ползет впереди. Два огромных кратера в левом борту, посередине и около кормы, все еще пульсировали неназываемым цветом, словно химический пожар в заброшенном здании. От них по всему корпусу змеились темные линии спиральных муаровых узоров.
Экран дал увеличение. Пластины обшивки, размером с ноготь большого пальца, имели форму бриллиантов и были сплетены субмикроскопическими волосками, которые их одновременно соединяли и разделяли. Черные струящиеся линии резали эти путы и (судя по более ранним снимкам) распространялись, подобно кожной инфекция. Чем дальше от пробоин, тем светлее они становились, постепенно сливаясь с серебром Ее корпуса.
Если не считать кратеров и темных завитков, Она не изменилась. Ни света, ни движения в шлюзах, иллюминаторах и апертурах, усеивавших тело «Веры». Сканеры не регистрировали каких-либо эмиссий, кроме следа от поврежденного главного двигателя.
— Это корабль, как мы, — сказала Кир.
— Не как мы, — возразил Смитсон.
— Субструктуры, — перечислила Кир. — Иллюминаторы. Шлюзы. Двигатели. Даже пластины корпуса.
— Не как у нас, — повторил Смитсон.
— Однажды что-то там было, — протянула Каанг. — Не думаю, что оно еще осталось.
Фурд взглянул на нее с любопытством.
— Язык тела, командир. Обычно его легко можно понять.
— Кир, пожалуйста, запустите корпускулярные лучи.
— Я думала, вы хотели дать Ей ближний бой, коммандер.
— С этим покончено. Просто уничтожим Ее.
Лучи пронзили пространство. Отражатели «Веры» развернулись и сдержали напор.
— Кажется… — начала Кир.
— Еще залп, — приказал Фурд. — И еще.
Силовые поля снова отразили удар. Но больше Она никак не реагировала.
— Вы были правы, — сказал он Кир. — Действительно, кажется.
— Так мы приблизимся?
— Да… Каанг, подходите медленно, пожалуйста. К Ее левому борту.
Фонтаном забили струи из маневровых двигателей «Чарльза Мэнсона», и корабль заложил вираж на левый борт; их и Ее. Они все еще находились довольно далеко от «Веры», летя по траектории над Ней. Левый борт выбрали из-за кратеров.