Вердикт двенадцати (сборник)
Шрифт:
Пуаро задумчиво кивнул, потом спросил:
— Сэра Жерваза, конечно же, огорчает, что у него нет сына, который унаследовал бы его имя и титул?
— Полагаю, для него это большое несчастье.
— Родовое имя — предмет его гордости?
— Да.
Мистер Сэттертуэйт немного помолчал. Он был сильно заинтригован. Потом все же осмелился спросить:
— У вас есть веские основания для поездки в Хэмборо-Клоус?
Пуаро медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — насколько я понимаю, оснований вообще нет. И все-таки
2
Эркюль Пуаро сидел в углу купе первого класса. Поезд мчался по окраинам Англии. Пуаро задумчиво достал из кармана сложенную телеграмму, развернул ее и перечитал: «ВЫЕЗЖАЙТЕ 4.3 °СО СТАНЦИИ ПЭНКРАС ВЕЛИТЕ ПРОВОДНИКУ ОСТАНОВИТЬ ПОЕЗД В УИМПЕРЛИ. ШЕВЕНИ-ГОР». Он сложил телеграмму и сунул ее в карман.
Проводник оказался услужлив. Джентльмен едет в Хэмборо-Клоус? Да-да, для гостей сэра Жерваза Шевени-Гора мы всегда останавливаем в Уимперли. «Это такая особая привилегия, сэр».
После проводник нанес в купе два визита: первый — с целью уверить пассажира, что купе останется целиком в его распоряжении; второй — чтобы сообщить об опоздании на десять минут.
Поезд должен был прибыть в 7.50, но, когда Эркюль Пуаро вышел на платформу маленькой пригородной станции и сунул в руку предупредительному проводнику желанные полкроны, было две минуты девятого.
Раздался гудок, и «Северный экспресс» снова двинулся в путь. К Пуаро подошел высокий шофер темно-зеленой форме.
— Мистер Пуаро? В Хэмборо-Клоус?
Он взял аккуратный чемоданчик сыщика и направился к выходу со станции. Их ждал огромный «Роллс-Ройс». Шофер распахнул перед Пуаро дверцу машины и укрыл ему ноги роскошным шерстяным пледом.
Минут десять они ехали проселочными дорогами, преодолевая крутые повороты и резкие спуски по сельским проулкам, затем машина свернула в широкие ворота, по обеим сторонам которых восседали массивные каменные грифоны, и через парк они подъехали к дому. Дверь уже была открыта, и на ступеньках показался солидного вида дворецкий.
— Мистер Пуаро? Прошу за мной, сэр.
Дворецкий провел его через холл направо и распахнул дверь.
— Мистер Эркюль Пуаро, — объявил он.
В комнате находилось несколько человек, все в вечерних туалетах, и, как только Пуаро вошел, он сразу понял: его здесь не ждали. Все рассматривали его с искренним удивлением. Наконец к нему неуверенно направилась высокая женщина с темными волосами, перевязанными серой лентой.
Пуаро склонился к ее руке.
— Прошу простить меня, мадам, — сказал он. — К сожалению, мой поезд опоздал.
— Ничего страшного, — рассеянно ответила леди Шевени-Гор. Она по-прежнему смотрела на него озадаченно. — Ничего страшного, мистер… простите, я не расслышала…
— Эркюль Пуаро. — Он произнес имя четко и внятно.
Неожиданно за его спиной раздалось удивленное: «Ах!»
В ту же секунду он понял, что сэра Жерваза в комнате нет. И тихо спросил:
— Вы
— A-а… да… — Ее голос звучал неубедительно. — Я думаю… По-моему… но я так рассеянна, мсье Пуаро. Все забываю. — В ее голосе послышалось некое грустное удовлетворение. — Я слышу то, что мне говорят. Кажется, я все понимаю, но слова лишь проходят сквозь мой мозг — и их уже нет! Исчезли! Словно их и не было.
И, будто выполняя с большим опозданием свой долг, она рассеянно огляделась и пробормотала:
— Я думаю, вы всех знаете.
Это был явно не тот случай, фраза просто служила испытанным приемом, с помощью которого леди Шевени-Гор освобождала себя от повинности представлять гостей и необходимости правильно запоминать их имена. Предпринимая сверхъестественные усилия, чтобы выйти из сложного положения, она прибавила:
— Моя дочь Руфь.
Девушка, стоявшая перед Пуаро, тоже была высокая и темноволосая, но совершенно другого типа. В отличие от размытых, неясных черт лица леди Шевени-Гор, у нее был точеный, почти орлиный нос и четкая линия подбородка. Черные волосы падали на плечи огромной волной мелких кудрей. Лицо же было настолько чистым и румяным, что почти не требовало косметики.
Эркюль Пуаро решил, что это одна из самых очаровательных девушек, которых он когда-либо встречал. Кроме того, он понял, что она не только красива, но и умна, и угадал важные черты ее характера — гордость и своенравие. Она заговорила, слегка растягивая слова, и Пуаро удивился некоторой неестественности ее голоса.
— Как это здорово, — произнесла она, — принимать у себя мсье Эркюля Пуаро! Видимо, старик решил преподнести нам небольшой сюрприз.
— Так вы не знали, что я должен приехать, мадемуазель? — быстро спросил он.
— Даже не подозревала. Но, раз так, придется забрать мою книгу для автографов только после ужина.
Из холла донеслись звуки гонга, дворецкий распахнул двери и объявил:
— Кушать подано.
Но до того, как прозвучало последнее слово — «подано», произошло нечто удивительное. Домашнее официальное лицо превратилось, пусть всего лишь на мгновение, в до крайности изумленного человека… Превращение произошло так быстро, а маска вышколенного слуги так скоро опять появилась на его лице, что тот, кто в эту минуту не смотрел на дворецкого, ничего не заметил.
Однако Пуаро смотрел и удивился.
Дворецкий замешкался в дверях. Хотя лицо его снова, как и положено, стало бесстрастным, в позе сохранилось некое напряжение.
Леди Шевени-Гор неуверенно проговорила:
— О Боже… это более, чем странно. Нет, в самом деле, я… как же быть?
Руфь обратилась к Пуаро:
— Это невероятное замешательство, мсье Пуаро, вызвано тем, что мой отец впервые, по крайней мере за последние двадцать лет, опаздывает к ужину.
— Это более, чем странно… — запричитала леди Шевени-Гор. — Жерваз никогда…