Верёвка. Книга вторая
Шрифт:
– Пап, это какой-то фокус, да? – Клара обернулась и смотрела через заднее стекло, как человек в красном идёт к машине. – Но ты же говорил, что не любишь верёвочные фокусы, а только фигуры.
– Это особенный фокус. – Егор опустил стекло справа. – У одного индейского племени знание такого фокуса давало допуск на пау-вау. В общем, это вроде пароля. Постарайся ничего не говорить, ладно?
– Да-да, опять «сделай вид, что спишь»… – пробурчала Клара.
Человек был невысокого роста, ему почти не пришлось нагибаться к опущенному стеклу. Зато широкий – и в плечах, и в скулах. Лицо как лепёшка, подумала Клара. И брови как гусеницы. Вдобавок
– Здравствуйте, Егор Александрович, – сказало круглое лицо в треугольное окно. – Ваш старый знакомый Николай Петрович рекомендовал мне обратиться к вам. Небольшая консультация, если можно.
– Я бы рад помочь, но мы очень спешим, – сказал Егор.
– О, я не займу много времени. Кстати, я поспорил со своим шофёром, что он не сможет отвлечь от вас полицию. Но кажется, я поиграл ему рубль. Зато теперь у нас есть возможность поговорить спокойно.
– Ладно, садитесь.
Человек-шарик вкатился на сиденье, и Клара увидела, что сзади на голове у него небольшая лысина, а оставшиеся волосы, седые и чёрные вперемешку, образуют вокруг лысины как будто гнездо. Он точно старше папы, решила Клара.
– Борис. – Круглолицый протянул Егору широкую ладонь. – Отчество не буду говорить. Оно, знаете ли, такое, что никто не может повторить без ошибки. Да и по правде сказать, это не отчество вовсе, а сомнительное прозвище…
– Вы что, индеец? – не удержалась Клара.
Круглолицый обернулся и пристально поглядел на неё. А потом вдруг расплылся в улыбке.
– Может быть, может быть! Ты Клара, верно? Географию уже изучаешь? Я родился на Чукотке, там до индейцев рукой подать. У них тоже прозвища были, точно! А я как раз недавно спонсировал небольшую этнографическую экспедицию… по следам своих предков. И мне очень хотелось бы, чтобы вы, Егор Александрович, посмотрели на результаты этого исследования. Независимая экспертиза, так сказать.
Он вынул из внутреннего кармана куртки сложенную пополам распечатку и передал Егору. Тот развернул бумаги на руле. Всего десяток листов. На каждом – фотография верёвочной фигуры и её описание.
– Кажется, кто-то решил повторить успех промыслового календаря коми. – Егор снова сложил листы стопкой и вернул человеку в красной куртке.
– Простите, но я не знаю… – нахмурился тот. – Хотя погодите… Это вы про кольцо со зверями, которое сделали гербом республики Коми?
– Конечно. Даже на сайте президента эта хохма висит.
– Почему хохма?
Егор посмотрел в зеркала. Пока никого. Но стоять всё-таки не хочется.
– Скажите, Борис, вам в какую сторону возвращаться? Вы не против, если я поеду дальше? По дороге и поговорим.
– Да, конечно. Я потом пошлю точку моему шофёру, он меня подберёт.
Цыганский хоровод осеннего леса вновь помчался за стёклами машины, и Егор рассказал своему попутчику историю, которую на кафедре антропологии частенько использовали как пример современного мифотворчества.
Где-то в середине семидесятых в одном селе пермского края школьник приносит местному археологу бронзовое кольцо с изображениями зверей (по некоторым версиям, меняет на банку сгущёнки). Археолог
Ещё через десять лет другой местный эксперт, теперь уже этнограф, заявляет, что звери на кольце – это годовой календарь, где показаны объекты охоты на каждый сезон. Эксперта не смущает, что на других кольцах зверей, найденных ранее в настоящих раскопках, изображены другие животные, да и расположены они иначе.
Но если этнограф сказал – календарь, значит, надо верить. После такого открытия вокруг волшебного комяцкого круга зверей формируется Братство Кольца.
Здесь стоит ещё упомянуть Железный Занавес, который способствует развитию шизофрении в отдельно взятых науках. Если какой-нибудь западный Хейердал хочет поизучать загадочные фигуры острова Пасхи, он просто плывёт на Пасху и изучает. Советские же любители древностей, будучи невыездными, занимаются лишь домашними исследованиями заморских артефактов – по чужим расплывчатым фотографиям или рисункам. Там они находят «забытые языки», «тайные символы», «золотые сечения» и прочие приветы инопланетян. В прогрессивном журнале «Техника Молодежи» даже заводят специальную рубрику для писем подобных сумасшедших.
Календарная фантазия про комяцкое кольцо развивается по канонам того же жанра. Искателям древних знаний уже недостаточно обычного промыслового календаря. Следующий эксперт анализирует дыры и насечки на бронзовом кольце – и объявляет, что это дни равноденствия и фазы Луны. Затем делаются и другие открытия в том же Мире Кольца – вроде бы маленьком, но очень богатом на тайные знаки.
В итоге началу десятых годов XXI века при поддержке множества статей и диссертаций на бронзовом комяцком кольце найден уже полный сакрал с астралом. Гигантскую копию кольцевого календаря ставят в центре Сыктывкара. Местные сувениры, спортивные награды и даже обручальные кольца отливают в форме волшебного круга зверей. Каждый второй комяцкий школьник делает презентацию о священных кольцевых животных. Вот такой массовый культ запущен простым советским пацаном, который принёс бронзульку то ли с кружка «Юный литейщик», то ли из дедушкиной коллекции таких же новоделов.
– Так вы полагаете, что эти верёвочные фигуры тоже поддельные? – спросил круглолицый, когда Егор закончил рассказ.
– Подделка здесь – сама коллекция, якобы собранная на Чукотке. Фигуры-то настоящие. Только из других мест. Тюлень – с Аляски. Летучая мышь – из Южной Америки. А фигуру бабочки, которая тут выдана за древне-чукотскую, на самом деле придумал современный японец. Она опубликована лет десять назад в Бюллетене международной ассоциации верёвочных фигур. Но я думаю, в России этот журнал видели не более трёх человек.
Борис помолчал, переваривая услышанное. Потом вынул конверт и положил под лобовое стекло.
– Спасибо. Николай Петрович был прав: экспертиза у вас что надо.
– Да ну, заберите. – Егор махнул рукой. – Это же просто пять минут разговора. Тут не за что платить.
– Есть, есть! Вы мне сэкономили приличную сумму, Егор Александрович. Ведь эти ребята, которым я экспедицию оплатил, запросили финансирование на следующий год. Теперь ясно, что их поддерживать не стоит.
– Зачем вам вообще эти детские верёвки?