Верхний мир
Шрифт:
Изо рта у него вырвалось облачко пара.
— Поищем на станции всех наших.
— В пятидесятые годы здесь была наша главная база, — вмешался в их разговор неожиданно подошедший сзади Залиан. — До 1963 года, когда Британская железная дорога додумалась уничтожить знаменитую галерею на Юстон-стрит и примыкавший к ней отель. Пошли, надо двигаться, чтобы не замерзнуть.
Оттуда, где они стояли, хорошо были видны пути, которые уходили с восемнадцатой платформы и скрещивались с другими путями, образуя тяжелую стальную паутину.
— А нас не видно снизу? — спросил Роберт, осторожно ступая
— Да нет, снизу стекло почти непроницаемо, — ответил Залиан. — Хотя...
— Ну да, знаю. Никто не смотрит наверх. Впереди Ли и Тони уже ступили на широкую бетонную площадку с металлической электробудкой посередине.
— Джей здесь все переделал, и получился склад, — сказал Ли, стряхивая снег с крыши и доставая ключ. Он открыл дверь и вытащил из будки свернутый трос, ножи, бинты, фонари и — о, чудо! — пиво плюс нечто, похожее на бутерброды.
— Тайник Спайс, — усмехнулся Тони, помогая Ли разгрузить будку.
— Я-то думала, никто не знает... — недовольно пробурчала Спайс, беря пиво. — Ладно, не волнуйтесь, у меня есть и другие тайники. О них уж точно никто не знает.
Роберт припомнил, как она появилась на крыше Планетария в самом начале их знакомства.
— Ты вроде все продумала, — не удержался он, чтобы не съязвить, и открыл банку холодного пива.
— Не все, иначе мы с самого начала не попали бы в переплет, — вмешался Залиан.
Симон стал по цепочке передавать продукты. Все уже здорово промерзли.
— Думаешь, в послании есть смысл?
— Даже если есть, — заявила Спайс с набитым ртом, — мы его не поняли.
— Надо подумать. Может быть, кто-нибудь догадается. Все уныло молчали, а снег тяжелыми хлопьями ложился на стеклянную крышу.
— Есть идея.
Роберт стоял спиной к остальным и лицом к западной части города.
— Ну?
— Нет, посмотри сама. — Он подбежал к Спайс, схватил ее за руку и показал пальцем, куда надо смотреть. — Видишь, Спайс? А теперь вспомни буквы.
Спайс молча вглядывалась в даль.
— Господи!
— Ну что?
Симон, Тони, Ли и все остальные столпились у них за спиной. Не очень далеко и не очень близко от них возвышалась круглая башня, и сквозь падающий снег на самом ее верху видны были огромные неоновые буквы желтого цвета “ТЕЛЕБАШНЯ”. После небольшого интервала это слово вспыхивало снова и снова.
Двадцать первое декабря
Воскресенье
Глава 45
Ночное дежурство
В ночь на воскресенье, а точнее, без пятнадцати три, в слабо освещенном коридоре больницы Лондонского университета было тихо и безлюдно. Сидя рядышком на кожаном диване и разглядывая бесконечный ковер пастельных тонов, Харгрив и Баттерворт дожидались врача.
— Что я должен был ему сказать? — злобно прошипел Харгрив. — Твой отец звонит мне среди ночи, чтобы узнать, почему ты в больнице, и что я должен был ему сказать? — Он недовольно заерзал. — Ты знаешь, я глубоко уважаю его как одного из лучших комиссаров в нашей стране, отмеченного королевскими почестями. Да, я с трудом выдавил из себя, что его сын свалился с крыши, причинил ущерб
Харгрив встал и принялся мерить шагами ковер.
— Прошу прощения, сэр. Это врач спросил у меня о ближайших родственниках.
— А тебе не надо было отвечать, парень. Мне только не хватало, чтобы еще твой отец сел мне на хвост. У меня не хватает времени, я по уши завяз в этом расследовании и, как могу, экономлю время. Ты представляешь, что происходит у нас над головой, пока мы сидим здесь? Орды психов уничтожают друг друга. Перед рассветом должна быть резня. Это очень важное время в алхимическом календаре. Равноденствие. Они все хотят еще до завтрака обрести сверхъестественную силу и власть! Естественно, им придется немножко поуничтожать других людей, чтобы довести дело до конца, но на то это и черная магия! По правде говоря, мне никто не сообщил, где произойдет окончательное очищение. А тем временем... — Он вытянул вперед голову, закрыв Баттерворту все пространство кругом. — Тем временем восемь лучших людей, не считая, как ты понимаешь, Бимсли, помещены в больницу с очень странными ранениями. Только что две юные леди рассказывали врачу, как они возвращались с праздничного приема и на них с неба упал полицейский. Протокол можно читать, как сценарий фильма ужасов.
Харгрив в отчаянии прижал ладонь ко лбу.
— Видеотехника зафиксировала по крайней мере десять человек с пистолетами и самострелами, дерущихся друг с другом, и ни один из них не был полицейским. Да ты сам был в контакте с этими людьми, ну и что? Ну и что, я тебя спрашиваю?
Харгрив побагровел, в основном от усилия, с каким он заставлял себя говорить softo voce [6] в глухом больничном коридоре.
Баттерворт сидел, выпрямившись и морщась при каждом движении. Плечо у него было сине-черным под повязкой.
6
Вполголоса (ит.).
— Один из них, сэр, назвал имя. Необычное имя.
— Какое? — подскочил к нему Харгрив и наклонился к самому его лицу.
— Я забыл.
— Ну что ж, ты сразу его вспомнишь, как только окажешься на том же месте.
Харгрив схватил его за поврежденную руку и, несмотря на протесты, поставил на нога.
— Доктор проявляет снимок. Разве нам не надо подождать результатов рентгена?
— Я все знаю и без рентгена. — Харгрив злобно ткнул Баттерворта указательным пальцем под ребра. — Там все в порядке.
— Я неважно себя чувствую.
— Конечно, неважно. Ты ведь опозорился. И тебе стыдно, потому что ты похож на маленькую дурочку, которая сплоховала в борделе. Все понятно. Твой начальник упал по твоей вине. Но я дам тебе еще один шанс, чтобы ты мог поправить свои дела.
У Баттерворта сердце убежало в пятки.
— Сегодня у меня каждый человек на счету, и мне некого тебе дать в пару, так что придется тебе поработать одному. Меньше риска, что ты кого-нибудь убьешь.