Верхом на портфеле.
Шрифт:
— Миллион! — сказал я и победно посмотрел на Веру Ивановну.
— Верно, — кивнула она. — Дальше.
— Миллиард!
— Молодец, Рыжиков, а ещё?
— Ещё? — удивился я. — А разве есть числа больше миллиарда?
— Конечно, есть, — вздохнула учительница. — Огромные числа существуют в математике, гигантские числа! Давай вспоминай, Рыжиков.
— Ой, что-то позабыл, — почесывая макушку, промямлил я.
— Ты просто не готовился, Рыжиков, — сказала учительница и взяла красную ручку. — А я думала, что после двойки
— За миллиардом идёт число, которое называется биллион, — выручил меня Вадик Сорокин. — Это миллион миллионов.
— Правильно, Сорокин, — кивнула учительница. — Ну а дальше какое число следует?
— Триллион, — тихо подсказала Галя Огурцова.
— Огурцова, я не тебя спрашиваю, — строго одёрнула её Вера Ивановна и обратилась ко мне: — А ну-ка изобрази на доске это число. Напишешь — поставлю тройку.
— Я не помню, сколько у триллиона нулей, — честно признался я, потупив глаза.
— Триллион — это единица с двенадцатью нулями, — подал голос хорошист Саша Самсонов со второй парты.
— А есть число больше триллиона? — спросила учительница.
— Нет, — уверенно ответил я.
— Опять неправильно, Рыжиков. Есть!
— Гугол! — выкрикнул с последней парты Павлик Морозов.
— Я в «Занимательной математике» читал. Это единица со ста нулями.
— Молодец, Павлик, ставлю тебе пять, — улыбнулась математичка. — Сразу видно, что много читаешь.
— Ну гугол — это уж точно самое большое на свете число? — с надеждой спросил я. — Больше не бывает?
— Эх, Рыжиков! — снова покачала головой учительница. — Есть, Семён, числа и покрупнее, чем гугол. — Так, ребята, кто из вас знает?
— Я, — подняла руку Света Пятёркина. — Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?
— Очень хорошо, — кивнула учительница. — И всё же есть число больше, чем центаллион. Оно называется зиллион!
— А это сколько? — спросил весь класс хором. — Сколько в нём нулей?
— Так много, что точно никто не знает, — ответила Вера Ивановна. — Но учёные иногда говорят: в космосе звёзд столько, что пересчитать их невозможно. Их там целый зиллион!
— И песчинок на морском пляже тоже зиллион, — догадался Вадик.
— И капелек воды в океане — зиллион! — закричала Настя Кубышкина.
— И снежинок зимой — зиллион, — добавил Павлик.
— Значит, всё то, что невозможно сосчитать, можно смело называть зиллионом, — подвела итог учительница.
— А самое маленькое число какое, ребята? — спросила Вера Ивановна.
— Ну это просто, — обрадовался я. — Конечно, единица!
— Вот тут ты прав, Рыжиков, — кивнула учительница. — Вот её мы тебе в дневник и запишем. — А когда будешь готов к уроку как следует, я тебе пятёрок поставлю хоть целый зиллион! Обещаю!
По
— Семён, ты слышал? Ребята из параллельного класса сказали, что мы сегодня на физре будем через козла прыгать! — сообщил на перемене мой лучший друг Вадик.
— Через козла? — испугался я. — А он нас не забодает?
— Кто его знает? — задумался Вадик. — Я в деревне через свинью прыгал, она меня не тронула.
— Так то свинья, а это козёл! — встрял в разговор Никита. — Свинья — животное ленивое, а козлы жутко бодливые. Как даст рогами!
— А где Валентин Васильевич, наш физкультурник, живого козла взял? — спросили ребята.
— Не знаю, может, козёл у него дома живёт, в квартире, — пошутил Вадик. — Я слышал, один дед на балконе даже коня держал. Так ведь конь гораздо крупнее козла.
— И ест конь больше, — согласился Никита. — А козла привяжи верёвочкой к батарее и выводи, как собачку, два раза в день на прогулку.
— Всё равно не верю, что мы через этого козла прыгать будем, — твёрдо заявил я.
— Это, наверное, по системе йогов, — задумчиво произнёс Вадик.
— По какой системе? — не понял я.
— Йоги — это такие люди, которые в Индии живут, — пояснил Вадик. — Они могут не есть неделями, а воду не пить по целому году. И вроде даже летать умеют.
— Ну и что?
— А то, что у них своя система тренировок, — продолжил Вадик. — Чтобы высоко прыгать, нужен стимул.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— Ну причина особая нужна. Понимаешь? — терпеливо объяснил Вадик. — Представь себе, что тебе нужно прыгнуть через забор.
— Ну представил, — сказал я.
— Забор метра полтора, выше твоего роста, — умничал Вадик. — Сможешь перепрыгнуть?
— Если хорошенько разбежаться, то, наверное, смогу, — поразмыслив, сказал я.
— Не сможешь! — помотал головой Вадик. — Ты даже через метровый забор не перепрыгнешь без тренировки. На что хочешь спорю!
— Я не перепрыгну?
— Да, ты, — кивнул Вадик. — Потому что нужен стимул. А йоги знаешь, как тренируются?
— Как?
— Они дразнят тигра или дикого бизона, а потом удирают от него со всех ног, — пояснил Вадик.
— Зачем?
— Как зачем? Чтобы от страха перепрыгнуть через двух-, а то и трёхметровый забор, — продолжал Вадик.
— От страха? — удивился я.
— Ну да. Говорят, от страха можно через любой забор перепрыгнуть, — согласился Никита. — За мной, когда я летом в деревне яблоки воровал, одна сердитая бабка с крапивой погналась. Так я от страха через огромный плетень в два счёта перемахнул. Правда, потом сколько ни пробовал, уже не смог так высоко прыгнуть.
— Правильно, я о том и говорю. Тебя страх подстегнул, — согласился Вадик. — Вот и йоги, наверное, так же. Дразнят дикого жирафа и убегают от него.