Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Шрифт:
Здесь можно было получить массу впечатлений: на улицах ежедневно кто-нибудь умирал. В начале семидесятых, когда мы регулярно ездили из Гималаев в Калькутту, чтобы с боем требовать свои визы, свободных мест в гостиницах не было, но сейчас туристов стало меньше, потому что страна год от года становилась все более жесткой и бюрократичной.
На одном из этажей Бутанского дома никто ничего не знал. Но на другом подтвердились мои гадания, которые за неимением телефонной связи стали для нас в Азии главным источником информации. Нас ждала двойная удача: приглашения были готовы, а самолет, на котором мы должны были лететь, только что отправили на ремонт. Мы уже не смогли бы оплатить перелет. Чиновники предложили отправить нас на автобусах в аэропорт Багдогры. Можно было и насладиться полетом над горами, и сэкономить деньги. Два новеньких японских автобуса уже ждали на стоянке.
Мы
Работы вполне хватало: мы стремились дать максимальному числу учеников возможность установить связь с Кармапой.
Наутро, пока все грузились в автобус, мы успели сбегать в храм. Там стояла впечатляющая статуя Гуру Ринпоче. Затем, уже в автобусе, мы миновали «Рестхаус» и «Гестхаус» – в первом мы жили в 1970 году, будучи гостями государства, а во втором встретились с Кармапой. Петляя, дорога взбиралась в гору мимо тех же пропускных пунктов, которые мы проезжали в прошлый раз. Сделав несколько остановок, мы с друзьями, внезапно притихшими, к вечеру прибыли в Тхимпху. Многих поразила пышная и богатая зелень. Она разительно отличалась от скудной пустынной растительности Мустанга. А некоторые все еще переваривали впечатления от умирающих нищих Калькутты.
Нам предоставили выбрать дорогую, умеренно дорогую или дешевую гостиницу. В тот же вечер мы поняли, кому еще обязаны этим пребыванием в этой Чистой стране: нам помог Топга Ринпоче, главный секретарь монастыря Румтек, и даже молодой бутанский король проявлял к нам симпатию. Он прочел мою первую большую книгу «Открытие Алмазного пути», и она ему, очевидно, понравилась. Министр туризма, правда, пытался получить от нас какие-нибудь деньги, но в целом мы находились в Бутане как представители родственной линии Кагью, а не как источник обогащения.
Все свои дни мы посвятили тому, ради чего приехали: бродили вверх и вниз по горам, осматривая многочисленные святые места. В некоторые пещеры, заряженные особенным благословением, вход был воспрещен. В прошлый раз мы с Ханной там медитировали и потому знали их силу. И она чувствовалась до сих пор, спустя столько лет. Правительство старалось не очень-то впускать иностранцев в свои святыни. Это было и объяснимо, и достойно сожаления. Конечно, дым сигар, с которыми тут разгуливали богатые туристы, Будды не выбрали бы как любимое благовоние, но существа нуждаются в благословении, наполняющем эти храмы. Кроме того, Будды и Бодхисаттвы – не аристократы, полные симпатий и антипатий. Для них чисто все, и они всегда радуются, когда люди получают доступ к своей природе Будды. «Пусть я стану кроватью для тех, кто нуждается в отдыхе», – пишет в одном стихотворении Тенга Ринпоче.
Все свои дни мы посвятили тому, ради чего приехали: бродили вверх и вниз по горам, осматривая многочисленные святые места.
В Тхимпху все еще встречались белые лица – в основном немцев и швейцарцев из организаций, помогающих развивающимся странам; эти люди хорошо справлялись со своим делом. Но в регионе, куда мы поехали потом, иностранцы почти не попадались. За несколько лет до нашего приезда открылась дорога в восточный Бутан. Ее ширина не превышала полутора полос, так что водителю приходилось останавливаться, чтобы пропустить встречный транспорт. Целью нашего путешествия туда была первая резиденция Кармапы после его ухода из Тибета в 1959 году. Она располагалась в самом священном и cкрытом от чужаков районе Бумтханг.
Автобусы ползли по бесконечному серпантину. С определенной высоты открывался величественный вид на триста шестьдесят градусов. Здесь настало время для кадров крупным планом: почти каждый километр на дороге встречались рабочие, устранявшие последствия оползней. Сезон дождей
Я не мог отвести глаз от выходцев из племени нага. В этой стране, где так мало физического насилия, они выглядели непривычно. Бывало, что беженцы из Бангладеш, спасаясь от перенаселенности, доходили до подножия Восточных Гималаев, и наги периодически убивали их тысячами. Странно было смотреть в глаза, которые не реагировали ни на близость, ни на чувства, а просто наблюдали. Я знал, что они по частям продают еще живых черепах, отрезая ножку за ножкой, и травят успешных путешественников, чтобы перенять у них хорошую карму. Очевидно, бутанцы заметили, насколько плодовиты эти люди, и планировали устроить ротацию иностранной рабочей силы. Это помогло бы избежать тех проблем, которые сегодня все отчетливее встают перед богатыми странами. Массы мигрантов, не умеющих ни читать, ни писать, со своими угнетенными женщинами и бесчисленными детьми, приезжают в поисках лучшей жизни. Не найдя ее, они оказываются в гетто и теряют свои корни и все то достоинство, которым обладали в родной среде.
Мы поселились в одном из замков королевской семьи и нескольких гостиницах. Красивейшее высокое плато и культурные сокровища восточного Бутана производили сильное впечатление. Многое изменилось с того первого дня, когда наши друзья штурмовали заправку с традиционными орнаментами, приняв ее за храм. Должно быть, они выглядели так же смешно, как туземцы, когда-то простиравшиеся перед вертолетами, которые казались им богами. Во время ежедневных прогулок с нами приключались фантастические вещи. Некоторые события просто невозможно было предвидеть – например, посещение первого храма, который находился непосредственно в ведении Кармапы. Хотя оформлен он был не так богато, как крупные национальные святыни, он полностью покорил наши сердца. И туристы, и буддисты почувствовали глубочайшую связь с Кармапой. Когда мы обходили его комнаты и когда я потом проводил медитацию, сидя на его кровати, мало у кого не выступили слезы на глазах. Его энергия ощущалась так близко, будто он сидел рядом.
Дже Кхенпо
Красивейшее высокое плато и культурные сокровища восточного Бутана производили сильное впечатление.
В Пунакхе, зимней столице, мы встретились с Цечу Ринпоче и чуть не попали на аудиенцию к королю. Нам хотелось за многое его поблагодарить. Вечер в гостях у Дже Кхенпо, верховного ламы Бутана, был весьма необычным. Он жил в огромном правительственном дворце и официально обладал такой же властью, как сам король, только на духовном уровне. Часто людям приходилось годами ждать встречи с ним. Нам опять помогло влияние наших чудесных друзей. Почти непрерывное движение мускулов на лице Кхенпо свидетельствовало о том, насколько он важен. Как и Кармапа, он был средоточием огромной духовной энергии. Простыми и ясными словами он рассказал нам о Любящих Глазах, о доверии в любви и силе пространства. Когда настала пора фотографироваться, он хлопнул в ладоши. В комнату вошли трое монахов. В руках они несли серебряный поднос с хорошо начищенными вставными челюстями. После того как Кхенпо закончил улыбаться перед фотоаппаратами, монахи снова их унесли.
Перед резиденцией правительства Бутана
Алмазное Брюхо
Последний раз мы позавтракали у Топги Ринпоче и его драгоценной жены, принцессы Ачи Деки. Она отличалась необычайной добротой и даже сама приготовила нам угощение. Затем мы отправились в долину Паро, знаменитую своим «Гнездом тигрицы». Здесь Гуру Ринпоче проявился в облике Алмазного Брюха. Он красно-черный, грозного вида, стоящий на беременной тигрице; эта просветленная форма, обладающая глубочайшим вдохновением, воплотилась в Карма Пакши, Втором Кармапе. Теперь все пешие экскурсии, кроме этой, мы совершали под дождем. Но, даже возвращаясь в гостиницу замерзшими и мокрыми, мы знали, что наши прогулки этого стоят.