Верховия. Источник
Шрифт:
Вернувшись в комнату, я решила хорошенько всё обдумать. То, что ждало меня впереди, наладиться само собой, беспокоиться не о чем, но я все равно злилась. Злилась на на Эрвина, на Мечислава. Боги не щадят своих любимцев. Или мы сами не щадим себя?
Очистить сознание методом Зарха не удалось. В дверь постучали, и на пороге возник Клим.
– Там Мечислав… напился, – произнёс он взволнованно, – и уснул.
Неужели Мечислав – скрытый пьяница и дебошир?
– А что тебя так… удивило?
Парнишка замялся, взялся за дверную ручку, видимо, пожалел, что
– Э-м, с ним раньше такого не случалось, – ответил Клим, – я продукты привёз, как договаривались, – он круто сменил тему, – хотите пообедать?
– Ты не глянул, кто написал Мечиславу, – пропустив мимо ушей последнюю фразу, спросила я.
– Письмо отправлено из Энобуса, а подпись была неразборчива.
Мое предположение оказалось верным. Неловкость нашего вынужденного общения нарастала. Клим собрался в обратный путь, я решила его проводить.
На крыше башни Клима ожидал дракон Принц. Солнце уже стояло над головами, когда мы с Климом вышли на верхнюю площадку. От волны жара я спряталась под прикрытие стен. Кто-то талантливый обесцветил небо, с которого невыносимо палило солнце. Обжигающий горячий ветер дул как мощный фен, направленный в лицо.
Белый дракон распластался на каменной плитке, засунув голову в тень от каменного выступа. Клим открыл кран, в жестяную поилку полилась вода. Дракон, покосив желтым глазом на искрящуюся струю, слегка приподнялся, пополз и окунул морду в широкий поддон.
Мне быстро напекло голову, не хотелось ни думать, ни шевелиться. Под солнцепеком краски природы поблёкли. Даже всполохи цветов в разноцветье зеленеющих холмов, казалось, выцвели под палящим солнцем.
– Может вечером полетишь? – я достала платок, намочила под краном и накрыла голову, – такая жара.
– Смотри, за горами тучи собираются, – ответил Клим, – будет буря. Мы лучше сейчас улетим. Да и река по пути, искупаю Принца, будет как новенький.
Дождавшись, когда дракон напьется, Клим по крылу лихо забрался в седло, Принц подпрыгнул, резко взмахнул крыльями и поднялся над башней. Мне нравился этот белоснежный немолодой дракон, служивший когда-то Мечиславу. Видно, что мощный красавец понимал наездника с полувзгляда, недаром с чемпионом столько отлетал. Проводив взглядом исчезающую на горизонте тёмную точку, я вздохнула.
Как там Горыныч?
Включив кран, я обрызгала себя холодной водой с головы до ног, присела в тень, которую отбрасывали каменные зубцы. Мысли разбегались словно тараканы, на жаре меня совсем разморило. На башню набежала тень, действительно, из-за гор стремительно наползали тучи.
Лучше средство от душевной маеты был дневной расслабляющий сон. Толкнув дверь, я стала спускаться по винтовой лестнице. Вдруг возле комнаты Мечислава сердце прошила боль. Согнулась, пытаясь отдышаться. Зачем я торчала под палящим солнцем? Слегка отпустило, я двинулась вниз, стараясь не делать резких движений. Приступ боли снова настиг меня рядом с комнатой Эрвина. Присев на ступени, я обессилено привалилась к стене.
– Эрвин, – позвала его, – Эрвин!
Проделав несколько шагов, я толкнула
– Эрвин! – закричала, собрав все силы. Никого. Неужели, он спустился в тренировочный зал? Я не дойду, умру на ступенях. Легче подняться к Мечиславу и попытаться его разбудить. Часто дыша, как рыба, выброшенная на берег, я снова начала подъем. Боль неожиданно отступила. Неужели я стала чувствовать то, что испытывал каждый верховенец? Если это так, то мне надо на крышу, на свежий воздух.
Башня давила на меня всей силой каменной трехметровой кладки. В замкнутом лестничном проеме я чувствовала себя точно замурованной. В голове шумело, но сердце отпустило.
С трудом удержавшись на дрожащих ногах, вышла в распахнутую ветром дверь и испугалась. У художника, который грубыми мазками малевал небо, резко испортилось настроение. Ему захотелось мрачных красок, темно-лиловых, грязно-серых, почти черных. Ветер на башне с каждой минутой набирал обороты. Клим оказался прав, надвигалась буря. И всё равно, здесь наверху было легче дышать.
Ра-а-а! Вопль в голове заставил меня упасть на каменные плиты. Я задохнулась от ужаса, осознав, чей это крик.
Горыныч! Сдерживая панику, одним махом сорвала с себя кулон на шнурке, закинула его на лестницу. Там не унесет ветер, вещь найдут. Оставались секунды.
Алая драконица срывается с крыши Башни Ветров – возникший образ молнией ударил в сознание, больше я не контролировала своё тело.
Я взметнулась навстречу урагану, борясь с порывами ветра. Серебристый маломерка звал меня, я штопором ввинтилась в мрачное небо. Жаль, держать на коротком поводке разум зверя я так и не научилась. Но об этом я подумаю потом…, если смогу.
Поймав поток, я мчалась, все явственнее ощущая призыв. Холмы, горы, каньоны, теснины мелькали подо мной, как в быстрой перемотке. Ничто не отвлекало меня. Аркан, впившийся в сердце, тянул к Горынычу.
Внизу я увидела отряд верхотуров. Горыныча я чувствовала, но не видела, так плотно группа верхотуров облепила его. Неконтролируемая ярость затмила разум, я врезалась в середину отряда, предположив, что мой дракон там. Схватка вышла короткой и жесткой. В меня выстрелили сразу дюжину парализующих стрел, которые впились в шкуру. Заряд, убойный для любого дракона, сковал тело. Гибкая металлическая сеть оплела меня.
Я перестала бороться! Сквозь мелькающие тела драконов я хотела разглядеть Горыныча, чувствовала, он рядом. Но передо мной мельтешили силуэты других драконов. Сколько их здесь, верхотуров Энобуса? Это не маленький отряд Ильзы Раструб. Неужели они прилетели для поимки одного серебристого маломерки. А где Стрела, детеныш?
Темная тряпка, брошенная поверх сетки, закрыла и без того скудный обзор. Чувства притупились. Проверять на крепость ячейки из свитых металлических волокон, я не могла. Поджала когтистые лапы и упала на дно сетки, на меня наползала тьма. Тряпка оказалась непростой, я поняла это, закрывая глаза, противясь мути в голове, в последней попытке ощутить Горыныча. Он не откликался, аркан исчез.