Верховный Координатор

Росоховатский Игорь Маркович

– Черт с ним, пусть называется как хочет, сейчас не до него!
– сказал я, направляясь к домику.

Я позвонил по "прямому", чтобы миновать секретаршу, и услышал сочный бас:

– Слушаю.

– Здравствуй, Демьян Тимофеевич.

– Кто

это?
– недовольно спросил бас.

Я назвал себя.

– А... Кажется, припоминаю... Так что нужно?

– Да тут что-то верховный координатор шалит. Хотелось бы пожить пару дней в домике, понаблюдать за ним вблизи, - сказал я, нисколько не сомневаясь, что разрешение будет дано.

– На территории верховного координатора проживание посторонних лиц запрещено.
– Это было сказано очень твердо.

– Но в данном случае...

– В приказе не сказано ни о каких исключениях.

– А чей же это приказ? К кому обратиться?
– озадаченно спросил я.

– Приказ мой.

– В него надо внести оговорки.

– Приказы не обсуждаются. Они исполняются.

Где-то я уже слышал эту фразу. Совсем недавно. Но где? От кого?

– А почему бы нам и не обсудить ваш приказ?

– Приказы не обсуждаются, потому что не подлежат обсуждению, - сказал он покровительственно, словно снисходя до объяснения.
– И советую вам не забывать свое место. Ясно?

– Ой, спасибо вам, начальник Центра!
– воскликнул я. В моих словах не было неискренности, ведь это он помог мне решить трудную задачу.

– Разрешил все-таки?
– обрадовался Роман.

Я повернулся к нему,

и вид мой был таким необычным, что он отступил на всякий случай.

– Мне уже не нужно жить здесь, - сказал я.
– Диагноз поставлен. И я могу назвать тебе болезнь координатора.

Он подскочил ко мне и больно стиснул руку повыше локтя.

– Дело не в машине, а в должности, которую она занимает, - сказал я. Мы ставили перед беднягой все большие задачи, все усложняли ее. И усложнили до того, что она перестала быть только машиной. Она начала становиться разумным существом, в некотором отношении приближаться к человеку...

Лицо Романа разочарованно вытянулось, выражая мысль: "Ну и что?" Но я знал, что через минуту-две, когда он дослушает меня, выражение лица изменится.

– И вместе с достоинствами у нее появились специфично человеческие слабости. А мы продолжали расширять ее полномочия. Она почувствовала себя диктатором. А тут еще...

С неожиданной злостью я спросил:

– Как она называлась раньше?

– Никак. Имела шифр, как все остальные машины: "МДК-3078" - машина для координации серия три номер ноль семьдесят восемь. А потом один шутник назвал ее...

– Так вот, этого шутника я оштрафую на сумму ущерба от простоя координатора!

Наконец-то на его лице появилось долгожданное выражение.

Покачивая головой, Роман сказал:

– В таком случае я до конца своих дней не получу ни зарплаты, ни пенсии...