Веридор. Одержимый принц
Шрифт:
— Жену бы я тоже был непрочь повидать, — как бы между прочим заметил Лихой, — и разобраться, чем таким она своего благоверного травит. Ад, ну ты то тут круглый год ошиваешься! Ты ж зельевар, в конце концов, башковитый должен быть! Неужели никого не смутили изменения в поведении Гвейна?
— Ну стал человек более замкнутым, ну стал больше времени с женой проводить, чем с друзьями. Так это же не доказательство…
— Не тупи, Ад! — вдруг рявкнул Лихой. — Кто такой Гвейн?!
Оба его собеседника синхронно глянули друг на друга и у обоих на лицах отразилось одинаковое непонимание.
— Чернокнижник
— Ну, это же только сказка, — скептически глянул на него Ад. — Что каждый первенец королевского рода становится чернокнижником. Так выходит, что и дядя Джанго чернокнижник.
Рай вздрогнул. Услужливая память как нельзя вовремя подкинула реплику папы: "Тотемы пропитаны магией Мрачного Бога, а подбирают их чернокнижники… Дядя вам все объяснит…"
— Ад, — тихо проговорил принц. — Дядя Джанго — чернокнижник. Папа сказал. Его, кажется, по официальной версии, за это и казнили.
— Отче что, спятил? Это ж получается каждого первенца Веридорских королей можно ни за что, ни про что в костер бросать!…
— Речь сейчас не об Отче, — жестко прервал его Лихой. — Что вы о чернокнижниках знаете?
— У них, кроме долголетия, увеличения резерва и магической мощи, еще и нечто вроде проклятия имеется, — припомнил Рай лекции в Академии. — Когда они входят в полную силу, то есть в двадцать один год, они перестают чувствовать вкус еды, хмелеть от спиртного, желать женщин и загораться азартом. Короче, всех земных радостей лишаются. Только вот за Гвейном я такого не замечал.
— Именно! Потому что от всех этих неудобств чернокнижники избавляются с приобретением своей единственной.
— Единственной? Как демоны? — изумленно приподнял брови Рай.
— Ну, в некотором роде чернокнижники — помесь человека с демоном. Для не демонов поясняю, — косой взгляд в сторону Ада. — Единственная и чернокнижник связаны до смерти и, повинуясь мимолетной фантазии Мрачного Бога, обретают счастье только вдвоем и любят, соответственно, только свою половинку. Не то что изменить, глянуть в сторону другого или другой им в голову не приходит. А теперь пораскиньте мозгами: раз Гвейн в Академии на спор перепивал меня, всегда ел за троих и за ночь мог проиграть два своих жалования вперед, а между тем ему было уже далеко за двадцать один. Догоняете?
— Он нашел свою единственную раньше, — озвучил очевидное Эзраэль. — Лолу.
— Не важно, какую именно девку Гвейн признал своей, — махнул рукой Лихой. — Важно, что его женушке удалось опоить нашего друга-чернокнижника так, что он не признает свою единственную. Насколько я знаю, объяснение тут может быть только одно — приворот на крови. Но даже приворот на крови не дает ей власти ад его рассудком, а Гвейн, по ходу, иногда собой не владеет. Вот например не далее, чем несколько часов назад он назначил мне встречу на замковой стене. Я удивился двум вещам: во-первых, что Гвейн послал мне записку, раньше он находил меня сам, а во-вторых, странное место встречи. Но почерк друга я ни с чем не спутаю, поэтому все же пришел. В назначенный час Гвейн подходил ко мне, и тут вздумалось мне поглядеть, как вы мешками валитесь из окна Конды, и отвлекся. Не знал, что через секунду ваш полет повторю, только мой будет подлиннее и посмертоносней.
— Что?! —
— И как ты еще не убился… — поморщился Рай.
— Не дождешься, — осклабился атаман. — Так что имейте в виду, Гвейн может быть не в себе. Будь у него ко мне какие-то претензии, он вызвал бы меня на честный поединок, а не сталкивал бы со стены. Кстати, имейте в виду: вы шлялись вдоль замковой стены и тут практически вам на голову рухнул я. Посмотрели: я шею свернул. Ну, и от большой любви ко мне вы, ироды такие, даже не прикопали меня в лесочке, как дворняжку, а снесли мой еще горячий трупак к Вихре и упокоили в её хладных волнах.
— Очень поэтично, прям древняя легенда о безвременной кончине рыцаря, — не удержался от сарказма Эзраэль. — Почему бы просто не рассказать все, что знаешь?
— А какие у нас доказательства? Одни домыслы. Более того, насколько я помню, приворот на крови еще никому снять не удалось.
— Верно, — мрачно подтвердил слова Лихого Синдбад.
— Но я был бы не я, если бы сдался, да и друзей бросать не в моих правилах. Так что, пока вы рассказываете всем и каждому, что я благополучно скончался, я поеду на родину приворотов, в Порсул. Если где и знают способ снять эту заразу, то там. В конце концов, жена Гвейна оттуда же. Ладно, бывайте, подельнички!… - с этими словами атаман резко крутанулся и, все так же прикрываясь плащом, поспешил подальше от королевского дворца.
— Лихой! — вдруг окликнул его Ад.
Темная фигура остановилась.
— Спасибо тебе. За Гвейна спасибо. И береги себя.
— Не мне беречься надо, — бросил им через плечо атаман, — не я в змеином логове остаюсь. Лучше сами в оба глядите, а то в царство мертвых раньше времени прогуляетесь, и я даже не успею вернуться, чтоб на ваших поминках погулять.
— Вот же ж гад… — прошипел Рай не хуже змея, стоило Лихому скрыться из виду.
— Да демон с ним! Рай, мы должны точно узнать, есть ли на Гвейне приворот на крови.
— И что для этого надо? — скептически вздернул бровь принц. — Вскрыть ему грудную клетку и разговорить его сердце?
— Почти: нужно пронзить ему сердце ритуальным ножом…
Договорить Ад не успел — на весь дворец протрубили возвращение монарха.
Глава 11 О светейших предложениях, занудных нравоучениях и королевских развлечениях
Запыхавшаяся Конда влетела в комнатушку Лолы… и так и замерла на пороге, узрев того, кто склонился над кроватью девушки. Не придворный целитель и даже не один из столичных. А Светлейшая! Содэ сосредоточенно сплетала магические потоки, подпитывая Лолу, смуглая кожа которой побледнела до сероты.
— О, ваше высочество, — бросила через плечо наперстница Отче, заметив Кандиду. — Пришли проведать любимыю служанку?
— Да озарит Единый ваш путь, Светлейшая, — о да, лорд Див бы гордился своей ученицей, не пренебрегающей этикетом даже перед этой гадюкой. — Я даже не предполагала, что вы обладаете Даром Целителя. Однако же не стоило вам озабочиваться…
— Некому больше "озабочиваться", — с ядовитой улыбочкой протянула Содэ. — Без немедленного вмешательства она бы не дотянула до рассвета. А ваш придворный целитель… пропал.