Веришь?
Шрифт:
Такой же Лив была. Ну, у неё хоть растения были. А тут люди. Дочь... Бедная она. Как выдержит?.. И бедный этот парень. У него, судя по всему, никого. И страшная, застарелая вина за тот прорыв. Хоть бы не сорвался! Жалко будет... Хороший парень, умный.
Умный и хороший парень, пока Блайз договаривался с десантом, успел завернуть тело Атарика в холстину, которую принесли местные, и перенёс его в вездеход. Кора рвалась помогать. Он шикнул на неё, и она отстала. Тяжело ей всё это. Так тяжело! И не заплачешь перед посторонними!
Вот и кусала она губы, хмурая и молчаливая. А когда тронулись,
Их жизни безвозвратно меняются. Это страшно. И больно. Всё, что есть у них сейчас - это поддержка друг друга. Он не отнимет её ни у Ра, ни у себя. А дальше, будь что будет!
***
Дальше было прощание с Атариком. А перед этим схватка со спасителями...
Они видели, конечно, снимки Мёртвого города с воздуха. Но увидеть его останки вживую оказалось для каждого серьёзным потрясением. Как же! Явное свидетельство того, как была извращена история Земли.
Взрыв ядерных арсеналов! После которого остались улицы, здания и само здание того самого научно-исследовательского центра! Что может быть глупее, и лживее? А следом шёл закономерный вопрос: что на самом деле здесь произошло?..
На вопрос этот будут стараться дать ответ учёные. Не они. Они ещё получат, каждый, за нарушение служебных инструкций, хоть и постараются отговориться необходимостью, спасением людей. Которые действительно прятались на подступах к городу. Без всякой защиты от радиации.
Кора безошибочно привела их к месту, где прятались горячевцы. Выскочила из вездехода. Парень тоже взялся за ручку задней, широкой двери. Хмуро посмотрел на космодесантников:
– Я заберу тело пока. Они захотят попрощаться... Вы не выходите. Хоррор близко.
Легко вынес здоровенное тело и тут же захлопнул дверь, отсекая цивилизованных от вредоносной среды. А дальше десанту и Блайзу осталось только наблюдать, как рядом с источником заражения, по радиоактивному и кто ещё знает, какому лесу, передвигаются люди, дети, не испытывающие никакого дискомфорта и не имеющие признаков мутаций.
Обычные люди в этом Лесу! Скорбящие люди... Чудище, которое забрало у него жену, оказывается, глубоко и преданно любили. Люди подходили, прощались. Кто хотел. Без всякой показухи. А кто-то жался по углам поляны и плакал, чтобы меньше выставлять свою скорбь перед чужаками, которые пялились на них из окон здоровенной машины.
Сухонькая старушка рыдала, привалившись к боку Коры. А потом, цеплялась, не отпускала её. Дочь, похоже, объяснила бабке, что теперь они долго не увидятся, и старушка не могла смириться с этим. Он, Томас Блайз, был согласен с этой бабусей всем сердцем. Мысль, что он сможет неизвестно сколько времени видеть дочь только сквозь лабораторное стекло, была просто невыносимой. А, с другой стороны, сколько таких невыносимых вещей он вынес уже в жизни? И эту вынесет, никуда не денется. И бабулька эта вынесет. И Кора...
Другое дело, и за это он бился истово, это режим для тех, кто будет находиться на карантине. Он требовал права для них гулять, пусть и отдельно друг от друга, иметь доступ к информации и учиться. Иметь связь с близкими
Аргумент был железный: они не преступники, не больные или маньяки. Они несправедливо лишённые прав граждане ЗС, понёсшие ущерб здоровью, и имеющие право на компенсацию вреда. Компенсацию, а не дальнейшее ущемление в правах или, тем более, использование их в качестве подопытных!
Торговался, шантажировал, убеждал врачей и учёных, что иначе они получат бунт с непредсказуемыми последствиями. А так, у них будет возможность получить уникальные данные о том, как быстро способны усваивать информацию изменённые и не изменённые люди, с рождения исключённые из информационной среды и культурного наследия человечества.
Верхушку ЗС генерал Блайз пугал нарушением прав граждан Земного Союза и тем, что все эти нарушения он огласит без оглядки на корпоративную этику. Его возненавидели, в определённом смысле все они: чиновники, крупные и мелкие, врачи, учёные. Он лишил их свободы манёвра и поместил в аквариум. За ними теперь будут пристально наблюдать все, кому не лень, начиная Блайзом и заканчивая журналистами. За тем, как они соблюдают права новых граждан ЗС. Не дёрнешься лишний раз под таким надзором!
***
Они попрощались. Парни из Горячего, каждый, обнял её. Кто-то благодарил за то, что она исполнила своё детское обещание. Кто-то, узнав о том, что её запрут, злобно зыркал на "спасителей". Даже Алексу достались дружеские объятия. Он, бедняга, удивился. Думал что-ли, что его дружно ненавидят все подряд?
Грин весомо похлопал его по спине, ободряя:
– Держись, Золотой! Ра сказала, что вас не просто запрут, а и возможность учиться дадут. Вот и учись, чтобы крыша не поехала в замкнутом пространстве. Покажи им, чего мы стоим. Встретимся потом в космоакадемии. Я на факультет косморазведки хочу. И ещё несколько наших парней. Тем более, что всё что касается выживания и экстремальщины мы умеем уже неплохо... Только ты раньше туда попадёшь. Нам много нагонять придётся. Куда хочешь?
– Робототехника,- неловко признался Алекс, словно это было стыдно.
Здоровенный парень солидно кивнул, соглашаясь:
– Точно. Тебе там самое место с твоими мозгами. Кора наша,- новое имя подруги он произнёс медленно, словно знакомясь с ним,- в пилоты хочет. Тоже понятно. Быстрая она, как птица. Соображает быстро, и сражается. Папаша у неё, говорит, тоже пилот. Шишка, судя по всему,- добавил Грин, внимательно вглядываясь в лицо отца подруги. Тот не сводил с дочери глаз. Висел в окне вездехода, хоть другие давно отвернулись из деликатности.
Спросил вдруг:
– Нормальный он, её папаша?
Алекс скупо улыбнулся, успокаивая:
– Хороший. Любит её. Вон, как всех на уши поднял.
– Так это он?- удивился и одновременно успокоился Грин.- Хорошо, что любит... А ты как будешь?..
Алекс не ожидал вопроса. Растерянно пожал плечами:
– Учиться буду.
Грин не отлипал:
– А с ней как? С Корой?
Хмарь привычно старательно удерживал лицо и тон голоса. Как всегда бывало, когда приходилось лгать или прятаться перед отцом или хэдами. Ответил небрежно, но не слишком. Если перегнёт, ему точно не поверят: