Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942
Шрифт:
Картина завершившегося сражения была поистине трагичной. Офицер из штаба 8-го армейского корпуса передал свои впечатления от увиденного им тогда в отчете, подготовленном для командования соединения. В нем говорится: "...Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полны ужаса были трупные поля у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных лошадей, валялось имущество, пушки, танки". Значительны были и немецкие потери. Только один 8-й армейский корпус в период 2-14 октября 1941 г. потерял 4.077 чел. (убитыми, ранеными, пропавшими без вести). Однако его части за это время пленили 51.484 советских военнослужащих, и взяли в качестве трофеев - 157 танков, 444 орудия и др. имущество{223}.
Если под Вязьмой
– генерал-майор Г. Ф.Захаров) еще продолжались кровопролитные бои. Только 9 октября 1941 г. соединения 2-й армии генерала Вейхса смогли соединиться со 2-й танковой армией Гудериана северо-западнее Брянска, расчленив тем самым советскую группировку на две части: северную - в районе Брянск, Дятьково (50-я армия) и южную - в районе Трубчевск, Суземка, Навля (13-я и 3-я армии){224}.
Особенностью сложившейся ситуации было то, что если для 13-й армии (генерал-майора А. М. Городнянского) и 3-й армии (генерал-майора Я. Г. Крейзера) соединение частей Вейхса и Гудериана означало фактическое окружение, то для 50-й армии (генерал-майора М. П.Петрова) оставалась возможность отступления на северо-восток, на город Белев. К 8 октября командование ГА "Центр" смогло прикрыть это северо-восточное направление лишь силами 112-й пехотной дивизии и частично 52-й пехотной дивизии (2-й армии). Здесь немцы не имели сплошного фронта{225}. Однако начавшийся успешный прорыв 50-й советской армии на Белев был вскоре остановлен по приказу Б. М.Шапошникова, начальника Генштаба РККА. Все попытки частей армии пробиться в юго-восточном направлении (на р. Рессета) оказались безуспешными. Потеряв здесь свыше 80 % личного состава и более 97 % артиллерии, лишившись командующего генерала М. П.Петрова, остатки армии все же вышли из окружения, но в направлении на северо-восток, на Белев{226}.
Катастрофическим было положение 3-й армии генерала Крейзера, которая вела бои в районе Дмитровск-Орловский. Из окружения в районе северо-восточнее Поныри смогли пробиться лишь 3 тыс. чел.{227}
Соединения 13-й армии генерала Городнянского изначально пробивались на юго-восток, в общем направлении на Севск. Это было обусловлено как оперативной обстановкой, так и наличием за рекой Свапа частей из группы Ермакова, контратаковавших силы немецких 34-го армейского и 48-го моторизованного корпусов Гудериана.
9 октября для немецкого командования в этом районе создалась непростая обстановка. Генерал-полковник Гудериан требовал выступления всех частей 48-го корпуса на Севск. В полдень 11 октября в районе южнее Севск на восток прорвались крупные силы советской 13-й армии (около двух дивизий). Дальнейшее продвижения немецких 9-й танковой и 16-й моторизованной дивизий на Дмитровск-Льговский встало под вопрос. Документы штаба 48-го корпуса говорят о том, что прорыв соединений 13-й армии вызывал в то время наибольшее беспокойство у Гудериана.
13 октября генерал-полковник Гудериан отправился в расположение 48-го корпуса, чтобы лично руководить действиями его сил. Однако и на следующий день ситуация не улучшилась. 14 октября немцам пришлось даже оставить деревню Тепловка и бросить там две артиллерийские батареи. Прорыв советских войск приобретал угрожающие формы. С востока же, в направлении Студенок, навстречу 13-й армии все ближе подходили части группы Ермакова. Им удалось даже навести мост через реку Свапа северо-восточнее Злобино. Для немецкого командования дело осложнялось еще и тем, что войска 34-го корпуса следовавшие за 48-м корпусом несколько отстали. В результате на дороге южнее Злобино образовалась брешь шириной в 4 км, которую командование 2-й танковой группы пока закрыть не могло. На восток стали уже просачиваться мелкие группы из 13-й армии. Однако во второй половине дня 16 октября немецкому мотоциклетному батальону, продвигавшемуся с юга, удалось установить связь с 3-м батальоном 156-го пехотного полка и таким образом закрыть брешь. Только отдельным советским частям удалось в ночь на 17 октября прорваться
Наступившая плохая погода чрезвычайно затрудняла действия обеих сторон. Однако, достигнув дорог с хорошим покрытием, идущих через Брянск, Орел и Курск немцы получили явное преимущество и смогли быстро продвинуться в обход оборонительных позиций советских войск. Путь отступления для частей Красной Армии был прегражден. Из окружения смогли выйти лишь 10 тыс. чел. 13-й армии генерала Городнянского{229}.
Итог "сражения на уничтожение" под Вязьмой и Брянском был тяжелейшим для советских войск. Согласно предварительным оценкам ОКХ от 14 октября 1941 г. в плену оказались свыше 500.000 советских войск, было захвачено 3 тыс. орудий, 800 танков и др. техника. Чуть позже, к 18 октября 2-я полевая армия доносила о пленении 55.105 чел. и захвате трофейного имущества: 477 орудий, 21 танка, 1066 автомашин и др. техники{230}. В сводке германского верховного командования вскоре появились сообщения о взятии в плен 663 тыс. красноармейцев и командиров, уничтожении или захвате 1.242 танков и 5.412 орудий. По недавно опубликованным данным за первые 2-3 недели боев под Москвой Красная Армия лишилась до одного миллиона человек, из которых (по немецким источникам) около 688 тыс. пленными{231}.
Следует, однако, сказать, что действия окруженных под Вязьмой и Брянском советских частей сыграли важную роль в спасении столицы. Для ликвидации двух огромным котлов ГА "Центр" пришлось привлечь до 61 % своих дивизий (48 из 78) и затратить на это от 7 до 14 суток{232}.
К середине октября "люфтваффе" снизили воздействие на советскую оборону на ближних подступах к Москве. Важнейшим направлением была признана борьба с окруженными под Вязьмой и Брянском советскими войсками. Таким образом, сопротивление отрезанных соединений Красной Армии сковало значительные силы германской авиации. Так, эскадра пикировщиков "Иммельман" постоянно бомбила окруженные войска, не давая им организовать прорыв{233}.
Однако, фактически, теперь все пути на Москву были открыты, а немецкие дивизии, продолжавшие наступление на восток, имели подавляющее превосходство в силах над советскими частями, тем или иным образом сумевших избежать окружения.
* * *
Спустя всего полмесяца после поражения под Киевом, Красную Армию постигло под Вязьмой новое величайшее бедствие. В советской стратегической обороне на московском направлении образовалась брешь шириной около 500 км. Закрыть ее было нечем или почти нечем. 8 октября 1941 г. отдел по изучению иностранных армий Востока генштаба ОКХ констатировал, что противник не имеет в своем распоряжении крупных сил, чтобы остановить продвижение немецких войск восточнее Вязьмы{234}.
Германское командование решило, что с Советами покончено и Москва в ближайшее время падет, но чтобы застраховать себя от неожиданностей руководство вермахта решило одновременно с продвижением к столице, сходу провести совершенно новую, незапланированную ранее операцию и разгромить советские войска, в районе Валдайской возвышенности. Этим, в частности, был бы обеспечен северный фланг ГА "Центр" в момент ее удара непосредственно на Москву.
Германские замыслы были поистине гигантскими и явно соответствовали той атмосфере эйфории, которая сложилась после завершения окружения под Вязьмой. Немецкие генералы переоценили свои силы, считая, что теперь им можно делать с Красной Армией все что угодно. Территория, предназначавшаяся для наступления, простиралась практически через весь Валдай, захватывая часть Ленинградской области. Планировалось привести в движение значительные силы ГА "Север" в юго-восточном направлении, а навстречу ей бросить подвижные соединения 9-й армии и 3-й танковой группы. Такая операция как нельзя лучше увязывалась с намерениями командования ГА "Центр" и лично фон Бока. Уничтожением Северо-Западного фронта (командующий генерал-лейтенант П. А. Курочкин) устранялись последние препятствия к быстрейшему продвижению на Москву, захвату Ленинграда и создавались хорошие предпосылки к крушению всего советского государства.