Vermilion witchcraft

JBWatari

====== Глава 3.’ ======

Garmarna — Vederg"allningen

Red — Not Alone

Холод пещеры неприятно закрадывался под одежду и вытягивал тепло по крупицам, пытаясь проникнуть под кожу. По земляному полу стелился густой туман, словно ноги по щиколотку утопали в молоке. Вокруг огромного плоского камня, вросшего основанием в землю, призраком росла слепая бледно-желтая трава.

Откуда-то слева послышались нестройные шаги двух пар ног: легкие, будто шелест ветерка в поле и более тяжелые.

— Саги, зачем сюда? Я не смогу тебя разглядеть, —

удивился юноша, по голосу еще не разменявший и второй десяток.

— Зато никто не помешает, — мурлыкнул девичий голосок, — Идем!

Дальний край пещеры стал светлеть, а вскоре на стенах заплясали алые отсветы и черные вытянутые тени. Шаги приближались, и через мгновение в свете дрожащего факела показались они. Этих двоих я видела во сне, но тогда они шли по дороге в ущелье…

Юноша нетерпеливо выхватил у спутницы факел, кидая его на пол и прижимая ее спиной к каменной стене, и принялся стягивать с плеч платье, жадно целуя их. Девушка закусила губу и тихо застонала, комкая подол теплого платья, тем самым задирая ткань вверх по ноге. Пара минут, и он рывком разворачивает ее к себе спиной, торопливо освобождаясь от штанов и поднимая ткань юбки девушки. Движение, и она прогибается в пояснице, вскрикивая как раненая птица, а он начинает толкаться в нее, жарко и неистово. Девичьи ногти скребут по камню, оставляя едва заметные царапины на влажной поверхности. Тишину разрывают тихие хлопки и гулкие стоны.

Руки юноши сжимают нежную грудь, которая идеально ложится в его ладони. Носом зарывается в густые кудри, отливающие кровью в неровном свете факела.

— У меня ноги разъезжаются, Лау, — сквозь стоны шепчет девушка, пытаясь хоть как-то сдержать голодный натиск любовника.

— Я могу взять тебя на руки, — он на всю длину входит в нее, отчего Сага вскрикивает громче.

— Там, — она кивает головой в сторону большого камня.

Лау недовольно морщится, но отпускает, следуя за любимой к указанному «ложу». Девушка расшнуровывает платье до конца и скидывает его вместе с плащом на гладкий гранит, укладываясь на ткань спиной. Юноша устраивается меж ее стройных ног и продолжает начатое, припадая губами к часто вздымающейся груди.

— Поцелуй меня, — стонет Сага, путаясь пальчиками в непослушных волосах парня, — я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Лау…

Юноша широко улыбается и целует подругу, жарко и страстно, упиваясь поцелуем как крепким вином, которое моментально ударило в голову. Движения его становятся не такими резкими, словно затихая, чтобы вновь с неистовством вколачиваться в тело любовницы. Но словно с поцелуем все силы покинули парня, и теперь он мешком наваливался на Сагу.

— Прости меня, Лаури, — шепчет она, целуя парня в висок.

Проснулась я от пульсирующей головной боли, словно в мозг вгоняли гвозди длиной с Вестминстерское аббатство.

За окном только занимался рассвет, разбавляя чернильное небо утренней серостью. Вечер, после «забав» Фоера, я помню крайне смутно. Мужчина словно тень маячил где-то рядом, но, в то же время, держался на расстоянии. В желании перепробовать

все содержимое бара меня поддержала Рейчал, в бессознательном состоянии позже — тоже. Помню, как Лорен велел мистеру Грину и относительно трезвому Гарри доставить меня домой в целости и сохранности, а дальше как в тумане. Густом таком и белом, как во сне.

Собственно, что мне только что снилось? А, неважно!

Повернулась на другой бок и поняла, что спать в обтягивающем платье и кружевном белье — крайняя степень мазохизма, а потому стянула все с себя, блаженно растягиваясь под одеялом в чем мать родила.

К черту Фоера! К черту все это!

Гаденько улыбнулась собственным мыслям и бессовестно засопела в подушку дальше.

*

Напиться вчера вечером было не самой удачной затеей. Совсем. Голова болела просто адски, будто в ней всю ночь раскаленной кочергой вертели.

— Свидание прошло несколько иначе? — Штейн притащилась, едва сама проснулась и требовала подробностей, попутно подкалывая меня на тему похмелья.

— Не было никакого свидания, — буркнула я, обнимая ладонями чашку крепкого чая. Лицо подруги удивленно вытянулось.

— То есть, как это? — не поняла блондинка.

— А вот так, Лорен потащил меня в «Аннабель», трахнул у меня на глазах какую-то японку, а потом делал вид, что меня не существует.

— Вот мудила?!

— И не говори…

Наше милое щебетание и перемывание Фоеру костей прервал звонок моего старого верного блэкберри. Придя в себя на утро, я сначала порывалась сжечь все к чертям, но потом передумала и просто затолкала все вчерашние обновки подальше в шкаф, включая телефон.

— Кому это в такую рань не спится? — подруга пытливо вытянула шею, пытаясь разглядеть номер, но тщетно — не определился.

— Если б я только знала, Лиз, — хм, а код-то лондонский, — Алло?

— Здравствуй, цветочек, — голос госпожи Ёваки заставил меня дернуться, как от разряда тока.

— ВЫ?!

— Ну, тише-тише, не кричи так, это вредно для твоего чудного голоса. Я сейчас возле твоего дома, ты уделишь мне буквально пару минут? Это важно.

Я удивленно посмотрела сначала на трубку у меня в руках, а затем в окно, выходящее на переднюю лужайку. На месте, где мама всегда парковала свою машину, сейчас стоял серебристый БМВ последней модели.

— Кто там, Сара? — Штейн вопросительно изогнула бровь, тоже оборачиваясь на окно.

— Паршивое воспоминание из вчера…

Я вышла во двор прямо в домашней толстовке, не утруждая себя заворачиванием своего бренного тела в пуховик. Морозец приятно взбодрил спящий организм, обжигая щеки холодным воздухом. Снег под ногами приятно похрустывал, пока я вышагивала к автомобилю. Дверь открылась сама, пахнув на меня волной духов Юко.

Госпожа Ёваки сидела на заднем сидении в строгом синем платье с белым воротником и перебирала какие-то бумаги, глядя на них поверх очков в черепаховой оправе. Сейчас даже ее не по уставу фиолетовые волосы казались строго деловыми.