Верная Богу, Царю и Отечеству
Шрифт:
Хочется привести еще некоторые бесценные эпизоды из воспоминаний Анны Танеевой, касающиеся отношения к ней солдат. Эти эпизоды дороги тем, что по ним можно дополнить наше представление о том, как относились караульные русские солдаты к Святым Царственным Узникам. Известно, что вначале настроенные враждебно, солдаты постепенно проникались уважением к Царской Семье, отношение менялось, поэтому комиссары вынуждены были сменить русских солдат на другую охрану. Воспоминания Анны Танеевой дают нам образную картину того, что происходило в сердцах русских солдат, охранявших своего плененного Царя и его Семью. Вот что она пишет о себе:
«Понемногу положение мое стало улучшаться; Многие солдаты из наблюдательной команды стали хорошо ко мне относиться, особенно старослужащие; они искренне жалели меня, защищали от грубых выходок своих товарищей, оставляли пять лишних минут на воздухе. Да и в карауле стрелков не все были звери. Бедные, все им прощаю… Повторяю,
В то время как высокие круги еще до сих пор не раскаялись, солдаты, поняв свое заблуждение, всячески старались загладить свою ошибку. Помню одного караульного начальника с добрым и красивым лицом. Рано утром он отпер дверь и, вбежав, положил кусок белой булки и яблоко мне на койку, шепнув, что идиотство держать больную женщину в этих условиях, и скрылся. Видела его еще раз в конце своего заключения. Он тогда прослезился, сказав, что я очень изменилась.
Из караульных начальников еще двое были добрые. Один, придя с несколькими солдатами вечером, открыл форточку и сказал, как бы ему хотелось освободить меня с помощью своих товарищей… Третий был совсем молоденький мальчик, сын купца из Самары. Он два вечера подряд говорил со мной через форточку, целовал мне руки, обливая слезами, всех нас ужасно жалел, будучи не в состоянии выносить жалкий вид заключенных. Непривычная к добру, я долго не могла забыть его ласку и слезы. Добрые солдаты также делились сахаром и хлебом». 88
88
Там же, с. 185.
«Раз как-то пришла самая буйная шестая рота и во главе ее ужасный рыжий солдат. Слышала, как он сказал, что в эту ночь со всеми покончат. Как мы дрожали, когда он с винтовкой пришел и сел к нам на нары и стал нагло браниться. Эрика и я угостили его папиросами; он стал разговаривать, а в конце заключения стал первым моим защитником. Очевидцы офицеры рассказывали, как мимо гауптвахты проходили два артиллериста и кричали: «Не зевай, Анна Вырубова одна гуляет по дворику, еще сбежит!». «Анна Вырубова сбежит!
– ответил он.
– Я вас самих за Анну Вырубову заколю, если вы сейчас не уйдете!». Еще случай: гуляя по дворику, я срывала все убогие цветочки, которые росли между камнями. И вот однажды, во время прогулки по гауптвахте, подходит ко мне высокий солдат артиллерист с большим белым свертком. «Вот вам цветы, - сказал он, - я видел, как вы все собираете, ездил в город и вам привез!». Так и ушел. Солдаты вокруг только ахнули. Развернула - розы, марок на 50…». 89
89
Там же, с. 211-212.
Глава 10.
Паломничества в Сибирь
Незадолго перед тем, как Россия была ввержена в пучину революционной катастрофы, Анне Александровне Промыслом Божиим довелось побывать там, где суждено было произойти трагическим событиям, которыми завершилась исключительная по своему внутреннему драматизму и гибельным последствиям полоса русской истории, ознаменованная сокрушением православного русского Самодержавия. Тобольск, Екатеринбург - те места, где в изгнании и лишениях прошли последние дни последних русских Самодержцев - Святых Царственных Мучеников, и где предательски и подло оборвалась их земная жизнь. Эта часть русской земли, освященная страдальческим подвигом первого страстотерпца из рода Романовых, мученически скончавшего свою жизнь в селении Ныроб - боярина Михаила Никитича Романова. Здесь же взошли на свою Голгофу преподобномученица Великая княгиня Елизавета Феодоровна вместе с инокиней Варварой и другими членами Царской фамилии, безусловно, лучшими из рода Романовых. А ближе к Томску подвизался таинственный старец Феодор Кузьмич, которого не только простой православный народ, но и сами Цари Русские отождествляли с Государем Императором Александром Благословенным, добровольно сменившим Царский Трон на уединенный отшельнический подвиг молитвы за свой Царский род Романовых и за всю Русскую Землю. Здесь же село Покровское, река Тура - родина Друга и молитвенника Святых Царственных Мучеников - Григория Ефимовича Распутина-Нового. А неподалеку (если оценивать по сибирским меркам) расположен Верхотурский монастырь, который можно было бы назвать духовной родиной Божьего странника Григория, где почивали мощи праведного Симеона Верхотурского, которого очень почитали и Григорий Ефимович, и Святые Царственные Мученики. Здесь Григорий Распутин получил духовное напутствие и благословение на свой страннический подвиг от старца-иеромонаха Макария, подвизавшегося в скиту неподалеку от монастыря. Нельзя не упомянуть расположенный
Дважды довелось Анне Александровне побывать в этих местах. Оба раза она совершала паломничества в Верхотурский монастырь, где молилась у мощей святого праведного Симеона Верхотурского. Навещала она и скит, расположенный в 12-ти верстах от монастыря, где подвизался прозорливый старец отец Макарий. Можно предположить, что впоследствии Анна Александровна не забывала отшельника и не раз обращалась к нему за молитвенной помощью, как о том свидетельствует сохранившаяся в архиве коротенькая телеграмма-весточка, где Анна Александровна поздравляет отца Макария с днем Ангела. Телеграмма послана в день памяти преп. Макария Великого:
«19.01.17. Верхотурье Скит отцу Макарию.
Приветствую днем Ангела Просим святых молитв Анна».
Интересно, что рядом находится телеграмма, посланная одновременно с первой и по тому же поводу, но адресованная другому великому подвижнику-старцу, митрополиту Московскому Макарию (Невскому), который был почитаем и любим и Царской Семьей, и самой Анной Александровной.
«19.01.17. Москва Митрополиту Макарию.
Примите Владыка сердечные поздравления днем Ангела прошу молитв
А Вырубова» 90
Но вернемся к поездкам Анны Александровны. Первый раз перед войной с Германией по просьбе Царицы она была на родине Григория Ефимовича Нового-Распутина, гостила у него дома в селе Покровском, чтобы посмотреть, а затем и рассказать Государыне, как живет Григорий Ефимович и его семья. Этот факт, кстати, свидетельствует о том, что отношение Их Величеств к Григорию не было слепым. Они по-своему проверяли его, однако предпочитали узнавать о Распутине из источников, которым вполне доверяли. Отметим, что Григорию Ефимовичу было свыше открыто о том, что Царю и Царице еще придется побывать в его родных местах, в селе Покровском, что и исполнилось в точности, когда Их Величества вместе с детьми увидели дом Григория Ефимовича и поклонились его домочадцам, когда проплывали, а затем проезжали мимо, но не в качестве дорогих, долгожданных гостей, а в качестве Царственных узников.
90
ГАРФ, фонд 623, оп. 1, ед. хр. N 28, л. 124, 125.
Прославление святителя Иоанна Тобольского.
Второй раз поездка Анны Танеевой в эти места состоялась в августе 1916 года, когда она вновь, едва окрепнув после тяжелых травм, в сопровождении Лили Ден и санитара Жука, т.к. могла передвигаться только на костылях, отправилась в Тобольск, чтобы участвовать в торжествах прославления святителя Тобольского Иоанна Максимовича и поклониться его мощам. Это была воля Государыни. Сами Их Величества со чадами не могли совершить этого паломничества в связи с чрезвычайной загруженностью Государя в период военного времени. А Александра Феодоровна была крайне занята деятельностью по организации лазаретов, формированию и отправлению санитарных поездов на фронт, непосредственной работой в госпиталях вместе со старшими дочерями в качестве медицинских сестер.
Посланническая миссия была возложена прежде всеro на Анну Александровну. Причина этого избранничества и доверия заключалась в том, что Государыня питала к ней не только чувство дружеской привязанности, скрепленной искренней взаимностью и детской преданностью со стороны Аннушки. Осмелимся предположить, что именно эти мотивы выступали на первый план в отношениях Государыни с Лили Ден, которая не обладала столь глубоко религиозной и мистически настроенной натурой, как Анна Вырубова. Об этом можно судить прежде всего по ее скептическому отношению к Григорию Ефимовичу, а также по духу книги ее воспоминаний «Подлинная Царица». Тогда как Анна Вырубова являлась для Государыни Александры Феодоровны прежде всего духовно близким человеком, сотаинником, которому она могла доверить свои самые глубокие духовные переживания и впечатления. Анна Александровна как никто другой (если не считать Государя и Детей) могла глубоко проникнуть во всю сложную гамму переживаний Александры Феодоровны, понять и по достоинству оценить мотивы ее поведения и как Царицы, и как матери, и как глубоко верующего православного человека, искавшего опоры в лице сродных ей по духу людей. Конечно же, эта характеристика может быть отнесена к Анне Вырубовой только вслед за Государем и Детьми - самыми дорогими и близкими для Государыни Александры Феодоровны людьми, которые в силу этого составляли для нее ближайший, интимный круг семейного общения, где степень взаимного понимания и участия достигала максимального значения, какое только можно отнести к людям горячо любящим и всецело доверяющим друг другу, не мыслящим друг без друга существования. Отношения между ними находятся вне рамок всякого сравнения.