Верная
Шрифт:
– На эту должность нужно назначить Маравелль.
Так и произошло бы в честном и справедливом мире, но по выражению лица начальника Шелби догадалась, что такие категории в нынешнем обществе в расчет не принимаются.
– Знаете, сколько дней она отсутствовала на работе в прошлом месяце?
Генеральный менеджер не специалист по домашним животным, он бухгалтер. К тому же и человеколюбцем его не назовешь.
– У ее детей была ветряная оспа.
У Маравелль тринадцатилетняя дочка Жасмин и близнецы, Тедди и Дориан. Фотографии детей прикреплены клейкой лентой к ее кассе. Вопреки своим
– Короче говоря: она отсутствовала продолжительное время и не заслужила повышения по службе. Если вы не вступите в эту должность, придется нанимать кого-то со стороны.
Генеральный менеджер встал, сейчас он или пожмет ей руку, или избавится от нее. Шелби это хорошо знала и приняла предложение. Может быть, она и была склонна к саморазрушению, но глупой ее не назовешь.
Шелби никому не рассказала об этой встрече, но молва о ней разнеслась быстро. В конце дня к ней подошла Маравелль.
– Не могу в это поверить! Я работаю здесь гораздо дольше, чем ты!
Маравелль – красивая и способная женщина, но она забеременела в шестнадцать лет, и ее жизнь пошла окольным путем, свернув с намеченной дороги.
– Миллион поздравлений, Шелби, – сказала она с горечью.
– Они бы наняли человека со стороны, если бы я отказалась. – У Шелби давно не было подруги, и ей казалось, что ближе Маравелль у нее никого не будет. – Послушай, давай я буду отдавать тебе половину денег.
– Мне не нужны твои деньги!
– Я предлагаю это вполне серьезно. Половину денег тебе, половину – мне.
– Ты не подходишь для этой должности, Шелби. А вот я вполне заслуживаю ее. – Маравелль выглядела так, как будто вот-вот хотела расплакаться. – Все дело в ветряной оспе? В том, что мне пришлось сидеть дома с детьми так долго?
Шелби кивнула.
– Ну и черт с ним! – бросила Маравелль, уходя.
Вечером Бен и Шелби отправились в «Хаф Кинг», чтобы отпраздновать это событие. Владелец заведения – один из любимых писателей Бена, бесстрашный журналист, которым он восхищается. Правда, сейчас у Бена нет времени ни на что, кроме текстов по фармакологии. Они сидели за столиком, вынесенным на тротуар, поэтому им можно было взять с собой собак. Хотя Генерал всецело предан Шелби, он стоял рядом с Беном: тот неряшлив и может выронить еду. Откровенно говоря, будь Генерал человеком, а не бульдогом, Шелби, наверно, сбежала бы с ним от своего сожителя.
– Каждый раз, когда я вижу Маравелль, испытываю чувство вины, – сказала она Бену.
– У тебя просто такой тяжелый период. Если хочешь уладить отношения с Маравелль, сделай для нее что-нибудь.
Шелби отложила в сторону свой вегетарианский гамбургер и пристально посмотрела на него. Что это: всего лишь добрый совет или предложение некой высшей силы, а может быть, Хелен хочет пообщаться с ней через Бена?
– Что, например? – Шелби
– Сделай для нее что-нибудь важное, – предлагает Бен. – Чтобы она почувствовала: ты настоящий друг.
– На самом деле это не так.
Шелби уверена, что именно чувство вины, а не дружба, заставило ее купить два билета на концерт Мэрайи Кэри в Мэдисон-Сквер-Гарден для Маравелль и ее дочери. Стоило это целое состояние.
– Билетные спекулянты тоже должны на что-то жить, – сказал Бен, вручая ей наличные.
Деньги на концерт Мэрайи Кэри дал Бен, но когда Шелби пригласила Маравелль в свой новый офис и вручила конверт с двумя билетами на места в десятом ряду, та обняла и горячо благодарила именно ее.
– Ты самая лучшая. – Маравелль чуть не прыгала от радости. – От меня не так легко откупиться, но это хорошее начало.
– И конец одновременно, – сказала Шелби. – Эта взятка – последняя.
Спустя несколько дней Шелби и Бен лежали в постели, и он завел не слишком романтичный разговор о деньгах. Бен сказал, что это, конечно, здорово, что Шелби повысили по службе. Мол, те же билеты на концерт обошлись им так дорого. А потом выдал такое, что Шелби расценила не иначе как информационную бомбу.
– Подумай, какую уйму денег люди платят, чтобы устроить свадьбу.
Шелби приняла сидячее положение. Она ощутила комок в горле. Ей доводилось читать, что такую пульсацию крови в гортани испытывают люди, ожидающие расстрела.
– А разве кто-то говорил о свадьбе?
– Никто. Но дело в том, что люди платят целое состояние за всякие излишества типа восьмислойного торта, который по вкусу не отличается от белого хлеба, вместо того чтобы сбежать от всех и потратить деньги на поездку в Мексику.
– Ты разве планируешь поездку в Мексику? – На Шелби было черное хлопчатобумажное белье и футболка. Она без волос, бледная, ее ноги тонкие и длинные. Шелби – менеджер сетевого магазина, хотя она даже не верила никогда в саму идею подобных магазинов. Скорее она сторонница небольших лавок, которыми управляют и владеют члены одной семьи. Иногда она думает о своем отце, имеющем семейный бизнес. Не исключено, что она унаследовала от него предпринимательскую жилку. Бен как-то странно, с надеждой посмотрел на нее. Может быть, он просит ее стать его женой?
– Ты говоришь о медовом месяце? – тихо поинтересовалась она.
– Здесь возможны варианты.
Шелби проснулась, схватила лежащего на полу Блинки и прижала к себе, пес оказался между девушкой и Беном. Когда Блинки спит, он урчит во сне. Бен же спит тихо и снов не видит, по крайней мере, так он сказал Шелби. А может быть, он видит во сне Мексику, зеленовато-голубую воду и белых птиц. И Шелби тоже там с ним. Наверно, поэтому Бен зовет ее во сне. Имя подруги срывается с его губ, хотя он крепко спит. Шелби уже проснулась и ждет рассвета на пожарной лестнице. Она слишком далеко, чтобы его услышать.